«Карась (видимо, из карасиных космонавтов) выпрыгнул из пруда посмотреть, что делается за его пределами, задохнулся – и скорее на дно. «Ну, что там?» – спрашивают у карася его сородичи. «Никакой жизни там нет», – ответил карась. Конечно, им, карасям, невозможно представить, что есть иные формы существования материи, что мы ездим в автомобилях, пьём коньяки, играем в футбол, возлежим на тахтах, сеем рожь и пшеницу. Это недоступно карасиному воображению; это для них то, что мы называем «сверхъестественное». Но если есть расстояние от нас до карася, так сказать, вниз, то почему же не может быть такого же расстояния до чего-нибудь или кого-нибудь вверх? Почему не быть таким формам жизни, которые непосильны и неподвластны не только нашей науке, но и нашему воображению?»
Это отрывок из книги Владимира Солоухина «Письма из Русского музея», в котором автор пытается донести до читателя простую мысль о неустойчивости границы познанного, что они способны раздвигаться и впускать в себя то, что первоначально казалось абсолютно невозможным. Примерно таким же, как в средние века считалось немыслимым, чтобы Земля имела какую-то иную форму, кроме очевидной и всем одинаково видимой плоскости. Эту же мысль, только с более объёмным спектром доводов и аргументов доводят до своего читателя авторы Мария и Виктор Котляровы в новом издании «Мистическая Кабардино-Балкария» в многотомной саге о родной земле, где она уже была «Живописной», «Таинственной», «Неизвестной», «Загадочной», «Увлекательной» и «Неповторимой». И хотя во всех этих произведениях Кабардино-Балкария предстаёт в разных ракурсах, все они сходятся в одной точке пересечения под названием «чудо». Вы можете верить в чудеса, можете над ними смеяться, как в своё время высмеивали (и именно в мире науки) первопроходцев в микромир. И пока микроскопы не появились в каждой лаборатории, первые заявления, что у болезни есть живые возбудители, и они невидимы глазу, встречались не только со смехом, но и серьёзными опасениями по поводу психического здоровья прорвавшихся за границу реальности.
В предисловии к новому изданию говорится о характере вошедших в него историй, которые не поддаются рациональному объяснению.
«В книге собраны необычные факты, явления, материалы о поиске людей, находящихся в сомнамбулическом состоянии в пещерах, в подземных тоннелях, пронизывающих Кавказский хребет; о порталах во времени, дверях в иномир и феномене «журчащих» голосов; о призраках, живущих в горных верховьях, и блуждающих огнях; о геопатогенных зонах и сакральных местах, отличающихся особой энергетикой; о встречах с НЛО и снежным человеком; о таинственной силе дольменов, пауках-людоедах и гигантских змеях, свидетельства о которых сохранились в народной памяти и эпосе «Нарты»; о феномене спонтанного самовозгорания человека, о таинственном котле царя Аррианта, который называли восьмым чудом света, о камнях, которые растут, движутся, дышат…
Всё, что читатель узнает из этой книги, его может серьёзно озадачить и в такой же степени развеселить. Призадумаются ищущие, жаждущие новых знаний, те, кто подспудно ощущает, что в каком-то конкретном месте и в определённый момент прикоснулся к ожидающей своей разгадки тайне или вышел за пределы известного и оказался в неизвестном и потому пугающем своей непредсказуемостью положении с полным отсутствием представления, зло это или добро».
Вот как описывают авторы «Мистической» встречу с подобным явлением в рассказе «Джинны, танцующие у костров». Речь шла о Тызыльском ущелье, в котором по ночам кто-то разжигал костры, в то время как все жители близлежащих селений никуда не выходили и оставались в своих домах.
«Тем не менее слухи о кострах, горящих по ночам где-то в районе заброшенного посёлка Солнечный, стали циркулировать постоянно. О них рассказывали местные жители, волею обстоятельств (чаще всего связанных с охотой) застигнутые ночью на горных массивах, окружающих ущелье. Один из них – туманный и малодоступный Инал.
Речь шла о случае, произошедшем с автором книги, который прежде чем о чём-то написать, на себе и сам испытывает какие-то необычные воздействия, анализирует свои состояния, пытается дать им объяснения, постоянно прибегая к свидетельствам целого ряда самых разных экспертов – обычно авторитетных учёных или серьёзных людей, чьим словам все верят.
Рассказывая о бесплодном поиске людей, которые по ночам жгли в горах костры, авторы, наконец, говорят об удаче. «Расстроенные, мы осторожно начинаем движение вниз. Сделав несколько шагов, выходим на горный изгиб, с которого открывается вид на долину, и… И оба замираем в удивлении: где-то там, судя по всему, на небольшой поляне, на которую мы обратили внимание ещё при спуске и на которую даже заглянули, прошли по её краю, горит костёр…
Около костра танцуют люди. В отблесках пламени видны их силуэты. Вижу, что танцующие держатся за руки, образуя круг. И этот круг находится в постоянном ритмичном движении…». «…Что-то настолько странное и необычное есть в силуэтах танцующих, что приходит мысль: это не люди… Мы в молчании лежим в палатке, идущий от земли холод отбивает сон. Да какой там сон? «Это не люди… – раздаётся слабый шёпот Исхака. – Это…». Следующее слово он долго не может произнести и, наконец, выдыхает: «Это джинны…».
Повествование авторы прерывают вставкой, объясняющей, кто такие джинны, которая взята с исламского сайта. Там говорится, что это «невидимые человеческому глазу существа. У них свой мир со своими животными, и существуют они в параллельной от людей вселенной. Но, несмотря на то, что люди не могут «пересекать или входить в мир джиннов, сами они способны проникать в мир людей и часто это делают».
Так и не найдя ответа на вопрос, что они видели, кто танцевал вокруг костра и действительно ли это были мифические существа, авторы обращаются к книге воспоминаний Кадыра Натхо – писателя, драматурга, автора книги «Черкесская история», который широко известен как основатель «Адыгэ Хасэ» в Нью-Джерси, куда он переехал в 1956 году и был одним из немногих переселенцев, кто не стремился к ассимиляции. Напротив, он чтил свои корни, находящиеся в легендарном натухаевском ауле Хатрамтук, что в окрестностях Анапы. Его новая книга «В поисках себя» содержала такой эпизод: «Однажды, в детстве, я сам был свидетелем встречи с джинном. Как-то упросил своих родителей взять меня с собой в город. Мы отправились в дорогу рано утром, когда ещё было темно. Отдохнувшие за ночь лошади шли в хорошем темпе довольно долго. Вдруг они резко остановились, испуганно фыркая. Отец пытался заставить их идти дальше, понукая и подстёгивая кнутом, но лошади встали как вкопанные и не могли тронуться с места, как ни старались. «Должно быть, мы задели джинна «шылъахъэ» (треножный), – сказал папа, а мама начала шептать молитву. Отец вышел из повозки, погладил лошадей по голове и холке, потрепал им уши, помолился, постарался успокоить их и, держа под уздцы, провёл метров сто вперёд. «Мы миновали треножного джинна», – сказал отец, усаживаясь в тачанку… Говорили, что в те времена джинны присутствовали в реальной жизни, и люди часто сталкивались с ними в разных ситуациях. Иногда ночью, возвращаясь из города, жители видели большие группы джиннов, танцующих вокруг костров на полях возле нашего аула. Кроме того, постоянно рассказывали о том, что случались странные происшествия между аульчанами и джиннами…».
Один только перечень названий пятидесяти взятых из жизни историй, включённых в «Мистическую Кабардино-Балкарию», вас заворожит: «Курпская анаконда», «Сияющие столбы и «Парфенон» на леднике Азау», «Духи ущелья Шайтан-кол», «За живой водой», «Феномен голосов в голове», «Ведьмин круг», «Дверь в иномир» и многие другие. Но в том-то и дело, что авторам нужно не только очарование, когда, затаив дыхание, вы погружаетесь в волшебный мир таинственных происшествий. Они дают вам возможность выдохнуть и на трезвую голову сделать свой выбор: поверить во всё сказанное – а это значит, отнестись к родной земле как к чуду, где всё возможно и есть место захватывающему дух колдовству, или же быть трезвомыслящим прагматиком, отрицающим его существование. И тогда вы сами себя обворуете, лишившись веры в существование иных миров.
Кандидат исторических наук Сергей Малахов, чья рецензия дана на форзаце издания, говорит о книге, что это чтение, которое превращается не только в путешествие в прошлое Кабардино-Балкарии, описанное великолепным языком, но и в напряжённое решение сложных многоходовых задач, сродни шахматной партии. Говоря о стиле произведения, Малахов отмечает, что у Котляровых всегда присутствует своеобразная недосказанность. В живописи есть такой приём, объясняет он, не прописывать всё до конца, до каждой складочки, морщинки, цветового пятна, а положить мазок пастозно, с пробелами, где-то оставить подмалёвок – и тогда зритель сам будет доделывать, фантазировать и мысленно дорисовывать. Такой приём, говорит Малахов, – это приглашение к сотворчеству, чем и являются книги Котляровых и чем стала ещё одна, призывающая к духовному сотрудничеству и смело раздвигающая ввысь, вширь, в глубину границы реальности.
