Внутренний монолог

Пожалуй, к этой литературной дате никаких вступлений не требуется, её достаточно просто озвучить, чтобы всё стало ясно. Поэтому напишу просто: 8 февраля родился Жюль Верн. 
Если и были книги, за которые я в детстве готов был полезть в драку, то это они. Но на счастье многих, советское книгоиздание в случае с Жюлем Верном не экономило и выдавало его потребителю, не скупясь. Во всяком случае, самые интересные его произведения всегда имелись в наличии, и в библиотеках можно было не ждать месяц в очереди, как это было, например, с «Властелином колец». С магазинами дело обстояло немного сложнее, но там особо и не искали, поскольку, как я уже сказал, были библиотеки, в том числе и школьные. Такое изобилие избавляло от необходимости идти на конфликт с жадиной (читай – счастливым обладателем вожделенной книжки), сохранив в целости пару-тройку носов. Нос «агрессора» – то есть мой – в том числе.
Зато от баталий, скажем так, интеллектуальных это никого не спасло. Там, наоборот, копья ломались с треском, какому бы и нецивилизованные персонажи обсуждаемых романов позавидовали бы. Помню, однажды мы обсуждали мой рисунок подводной лодки «Наутилус» из «Двадцати тысяч лье под водой» (я, представьте себе, пытался любимые книги иллюстрировать). Можете себе вообразить степень бешенства, в которое я впал, когда моё творение, сделанное, между прочим, в строгом соответствии с описанным в романе оригиналом, было безбожно осмеяно друзьями в силу того, что в советском фильме эта подлодка, видите ли, была изображена иначе! 
Сегодня это, наверное, выглядит смешно. Но если отбросить в сторону подростковый максимализм, порыв-то был, в общем, здоровый. В конце концов ничего криминального в таком фанатизме не было, не считая подсаженного зрения. Но я и без книг Соколиным Глазом не был. 
Тогда мы видели в них исключительно приключения и источник идей для дворовых игр. Так, бордюр, отделяющий наш двор от соседнего, который был враждебной территорией, назывался у нас «тридцать седьмой параллелью» из «Детей капитана Гранта». Точней, из замечательной советской экранизации Станислава Говорухина, которую смотрели все как один, включая взрослых. 
На книги Жюля Верна мои друзья и родители натыкались везде: в нашей с братом комнате, в моём школьном портфеле, среди подарков на мой день рождения. А учителя неоднократно проводили их изъятие (как положено, с понятыми) на моих партах в школе. Впрочем, последним надо отдать должное – на такое нарушение дисциплины они смотрели сквозь пальцы, всегда возвращая мне книги после уроков. Над «Путешествием к центру Земли» я, помню, завис так надолго, что не заметил, как съел все бабушкины сухари (их она, по советской традиции, заготавливала мешок и хранила на балконе). С прочими шедеврами дело обстояло примерно так же.
Потом уже в голову стали приходить мысли, подобные той, что высказал юнга в «Кинг-Конге» Питера Джексона: «Эта книга не про приключения. Она про что-то другое». И я сейчас вовсе не про то, как в своих произведениях Верн предсказал научные открытия и изобретения в самых разных областях, в том числе самолёт, вертолёт, акваланг, телевидение и космические полёты (кстати, стартующие у него не где-нибудь, а во Флориде). Хотя это тоже было. Более того: он был гениальным певцом прогресса, который понял раньше и лучше всех и сумел показать в своих произведениях, что путь у нас один – только вперёд!
Я – как раз про «что-то другое». Тут лучше всего сказал французский критик Жак Шено: «Если Жюль Верн и его необыкновенные путешествия не умирают, так это потому, что они – а вместе с ними и столь привлекательный ХІХ век – ставят уже проблемы, от которых не удалось и не удастся уйти ХХ веку». Иными словами: человеку никуда не деться от борьбы добра и зла. А кто зло в романах Жюля Верна? Уж никак не вышеупомянутые нецивилизованные персонажи! А совсем даже наоборот. Недаром в романе «Необыкновенные приключения экспедиции Барсака», опубликованном в 1919 году, речь идёт о социальном эксперименте в вымышленном городе Блэкланд, созданном в сердце Чёрной Африки с помощью богатств преступного дельца и ума полубезумного гения. По факту автор показал синтез рабовладельческих государств-полисов Древней Греции, Третьего рейха и образ западного «нового мирового порядка» – кастовое рабовладельческое общество, причём с передовыми технологиями, которыми владеют «господа». В городах-полисах будущего «избранные» обладают всеми передовыми технологиями, обслуживающим научно-техническим персоналом и карателями-военными.
Возможно, прямо-таки до такого дело ещё не дошло, но корпорации, возводящие небоскрёбы с офисами компаний, добывающих полезные ископаемые, у подножия которых копошится нищее местное население, в сердце той самой Чёрной Африки уже есть – посмотрите на Йоханнесбург. Я уж не говорю о карателях.
Не будем, впрочем, о грустном. Лучше немного о виновнике торжества. Жюль Габриэль Верн родился 8 февраля 1828 года на острове Федо на реке Луара, около Нанта. Отец Жюля Верна был адвокатом и всю жизнь пытался приобщить отпрыска к семейному делу, но тот (на наше счастье) отказался. Отец напирал, однажды даже поставил жёсткий ультиматум. Всё было напрасно. Я до сих пор иногда думаю: кто занял бы место Жюля Верна в мировой литературе, согласись он тогда пойти в адвокаты? 
Напоследок, по традиции, цитаты: «Он знал, что в жизни поневоле приходится, как говорят, тереться между людьми, а так как трение замедляет движение, то он держался в стороне ото всех». «Прощать обиды врагам вовсе не значит быть справедливым!». «Юноши закаляются в путешествиях». «Существует ли большее удовлетворение, большее счастье, чем то, которое испытывает мореплаватель, наносящий на судовую карту свои открытия». «Про счастье можно сказать то же самое, что и про здоровье. Чтобы насладиться им вполне, нужно на время его лишиться». «Кто бы мог подумать, что не пройдёт и какой-то сотни лет, как фантастикой окажутся не подводные корабли, созданные для уничтожения «себе подобных», что фантастичными станут слова о мирном море и об отсутствии угрозы уничтожения его обитателей». «Газетные утки несли яйца всевозможных цветов». «Благоденствует не страна золота, а страна железа».
Впрочем, это всё при желании можно узнать и без меня. Я всего лишь хочу ещё раз напомнить о великом писателе, который помимо того, что предсказал появление вертолётов и беспилотников (причём охотящихся на людей), показал нам героя, на которого хочется быть похожим. Пусть это и не слишком выполнимо.