Эту историю много лет назад в редакции зольской районной газеты рассказал ветеран труда Владимир Котов, чьё детство совпало с грозными годами Великой Отечественной войны. Конечно, таких историй в то время было сотни, тысячи, и они были ярким примером единения многонационального советского народа, результатом которого стала победа в самой страшной за всю историю человечества войне. К сожалению, уважаемого ветерана – автора нижеследующего рассказа, внёсшего большой вклад в развитие коллективного хозяйства родного села Залукокоаже, уже нет с нами, но его повествование и тот мальчишеский подвиг, который он совершил в годы оккупации вместе с братом, таким же как он сам пацаном, заслуживает внимания и заслуживает, чтобы об этом знало нынешнее поколение молодых людей.

- Это случилось в период оккупации нашего района и республики немецкими захватчиками. Они хозяйничали повсюду, издевались над населением, уничтожали и грабили города и сёла. У нас, подростков, враги вызывали лютую ненависть, и мы готовы были к любым действиям, чтобы помочь нашим бойцам и навредить ненавистному врагу.

Был солнечный осенний день. С двоюродным братом Рамазаном мы собирали початки на кукурузном поле и вдруг увидели, как со стороны Нальчика румыны гонят колонну пленных советских солдат, усталых, измученных. Схватив всё, что успели собрать, мы побежали к дороге. Догнав колонну, начали бросать пленным початки кукурузы. Конвоиры кричали, грозили нам, но мы быстро разбросали кукурузу и отбежали в сторону.

Я заметил, что одному из пленных початок не достался. Он был худой, невысокого роста и совсем молоденький. Не сговариваясь, мы последовали за колонной. Нам очень хотелось помочь этому парню.

Вечерело. Пленных румыны повели на ночлег к колхозной конюшне и загнали их туда. Мы стали наблюдать. Невольников по очереди выводили из конюшни, но того молодого солдата среди них не было. Тогда мы решились на отчаянный шаг – пробрались в конюшню, и нашли его лежащим в углу. Он был очень слаб.

- Как тебя зовут, - спросили мы его.

- Саша, я грузин, - ответил наш новый знакомый.

Мы тоже представились, сказали, что кабардинцы, живём в этом селе.

- Сейчас принесём из дому еду, а вечером выведем тебя и спрячем, - предложили мы Саше.

- Вы очень сильно рискуете. Если румыны прознают, убьют и вас, и меня, - предостерёг он. 

- Всё будет хорошо, - сказали мы и незаметно ускользнули из конюшни.

Собрав всю еду, которую нашли дома, мы поспешили обратно к конюшне. Здесь разворачивались нешуточные страсти. Румыны конфисковали у многодетной семьи единственную корову – кормилицу, а пленные в знак протеста вышли из конюшни и шумели. К сожалению, это румынских солдат не остановило, они зарезали корову и пустили себе на пропитание. 

Под этот шум нам ещё раз удалось пробраться в конюшню и накормить Сашу. Мы ему показали лаз в углу задней стены и сказали, что будем ждать его снаружи.

Когда все уснули, Саша выбрался через лаз. Свобода! Мы схватили его за руки и побежали в сторону села. В конце нашего сада, в густом кустарнике, мы с Рамазаном оборудовали своеобразное убежище, где прятались от бомбёжек. Сверху он был прикрыт, издали его было не разглядеть, тем более в кустарнике. Там мы и спрятали Сашу, принесли еду. На ночь я остался с ним.

Утром, когда шёл домой, услышал крики румын. На утренней поверке конвоиры не досчитались одного пленного. Румынские солдаты рыскали по всему селу, обыскивали дома, хозяйственные постройки, заглядывали всюду в поисках беглеца. Но все старания оказались тщетными. Построив пленных в колонну, направились в сторону Пятигорска. Мы ещё долго наблюдали за дорогой, выжидали, а вдруг вернутся, но все обошлось, и мы вздохнули свободно. О произошедшем нельзя было никому говорить, мы доверились только маме.

Саша поправлялся. Он стал для нас родным. Был очень начитанным, наизусть декламировал стихи и поэмы Лермонтова, научил нас петь грузинские песни. Рвался в бой, но для этого ему нужно было перейти линию фронта. Мы с Рамазаном прислушивались к разговорам старших о продвижении наших войск, о ситуации на различных фронтах, в республике и всё рассказывали Саше, вместе обдумывали, как ему уйти. Оценив положение, приняли решение, что уходить ему следует через станицу Зольскую в сторону Прохладного.

Мама приготовила еду на дорогу, и мы с Рамазаном пошли провожать Сашу. Шли не прямой дорогой, а по низине. Но и тут с нами случился казус. По пути встретили заблудившегося немецкого солдата, который чуть было не пристрелил Рамазана, приняв его за солдата советской армии – он поменялся с Сашей одеждой, поскольку в солдатской форме ему было не уйти.

И тут не миновать бы беды, но Саша, показывая на безусое лицо Рамазана, отчаянно закричал:

- Найн, найн, киндер!

Простились мы с Сашей со слезами на глазах. Он твёрдо пообещал, что после войны, если останется жив, приедет к нам обязательно. Больше Сашу мы не увидели…

Из его рассказов мы знали, что его село располагалось на реке Кура под Тбилиси. После войны мы написали письмо в грузинскую молодёжную газету, в котором просили отозваться Сашу или кого-нибудь из его родственников, но отзыва так и не последовало. Мы поняли, что Саша погиб. Но погиб он не тогда, когда переходил линию фронта, а позже – в те дни мы с замиранием сердца слушали каждое сообщение о расстрелах, его имя не называлось.

Если бы Саша остался жив, он бы обязательно к нам приехал, в этом у нас не было сомнения. В своём сердце мы храним добрую и светлую память о Саше, который стал для нас братом, самым родным, самым близким, - завершил свой рассказ Владимир Котов.