10 февраля 1837 года не стало Александра Сергеевича Пушкина. Он умирал долго и тяжело. Ранение в живот оказалось смертельным, и врачи ничем не смогли ему помочь.
Человек не выбирает свою смерть, но в некоторых случаях отсрочить её он всё-таки в силах. Дуэль с Дантесом оказалась для Пушкина роковой. Мог ли он поступить иначе? С точки зрения современного человека, имеющего размытые понятия о чести, наверное, да. Но времена, как говорится, не выбирают. Для друзей поэта его поступок был логичен и обоснован.
В чём феномен Пушкина? В его простоте и доступности? Или, может быть, в том, что из области чистой поэзии он постепенно превратился в явление массовой культуры, став героем анекдотов, пословиц и поговорок?
Не так давно Пушкин сопровождал нас на протяжении всей жизни. В любом возрасте он был актуален – начиная со сказок и заканчивая любовной лирикой. Сначала нас завораживали Золотая рыбка и царь Салтан, потом «Телега жизни» и «Стансы». Разумеется, мы не были пушкинистами, но в общих чертах знали биографию поэта. То ли дело сейчас! Посмотрел как-то в интернете опрос: молодые люди всерьёз обсуждают причину дуэли между Лермонтовым и Пушкиным. В контексте такой вопиющей безграмотности, думаю, стоит вкратце рассказать историю, которая до недавнего времени считалась хрестоматийной.
В Санкт-Петербурге жена поэта Наталья Николаевна Пушкина познакомилась с приёмным сыном барона Геккерна Жоржем Дантесом. Постепенно ухаживания молодого офицера стали переходить рамки приличия. В великосветских кругах поползли слухи. Вскоре поэт и его знакомые получили оскорбительный пасквиль – «диплом Ордена рогоносцев». Пушкин, уверенный, что это дело рук Дантеса, вызвал его на дуэль. Приёмный папаша Геккерн сумел добиться отсрочки поединка, а там уж и сынок не растерялся, сделал предложение сестре Натальи Николаевны – Екатерине. В тот же день Пушкин послал своему секунданту письмо с отказом от дуэли. Молодые обвенчались, однако это не разрешило конфликта. Встречаясь с Пушкиной, Дантес продолжал за ней ухаживать. Великосветские сплетники стали поговаривать, что его женитьба – всего лишь хитроумный манёвр, цель которого – усыпить бдительность ревнивого мужа. Рассвирепев, Пушкин пишет Геккерну письмо – по свидетельству современников, «в высшей степени оскорбительное». Единственным ответом на это послание мог стать вызов на дуэль, что, собственно, и произошло. Статус иностранного дипломата не позволял Геккерну стреляться, и его так называемый сын взял эту миссию на себя.
В юности Пушкину предсказали, что причиной его гибели станет «белый человек». Странно, но судьба избрала своим орудием именно Дантеса – блондина в белом мундире кавалергарда. Пушкин был человеком суеверным, и, возможно, поэтому мистические совпадения играли в его жизни особую роль. Каждому, как известно, даётся по вере. Венчание с Натальей Гончаровой сопровождала цепь дурных примет. Жених задел аналой и уронил крест, неожиданный порыв ветра загасил венчальную свечу, а при обмене кольцами одно из них упало на пол. По свидетельству очевидцев, Пушкин изменился в лице и шепнул одному из друзей: «Все – дурные предзнаменования».
Умирая, Пушкин очень переживал за свою жену. Хорошо, что он не увидел, как его неистовые почитатели втаптывали в грязь репутацию этой женщины. Особенно постарались поклонницы поэта, и тут, как мне кажется, всё дело в банальной женской зависти. Уж очень хотелось этим рафинированным особам оказаться на месте Натальи Николаевны. При всем уважении к Ахматовой и Цветаевой не совсем понятен тон, в котором они пишут о музе любимого поэта. «Пустое место», «глупая кокетка», «дурная жена»… Возможно, Наталья Николаевна не была ангелом, но ведь и Александр Сергеевич им тоже не был.
О классиках лучше всего судить по их произведениям. Читать биографии – одно расстройство. Пушкин, например, не платил долгов, изменял жене и был невоздержан на язык. Крепостной помещик Некрасов проливал крокодиловы слёзы о тяжёлой доле русского мужика. Толстой рассорился с Церковью и объявил себя пророком. Достоевский обожал рулетку, Гоголь боялся чертей, Горький – Сталина. Куприн пил, Бунин курил. Да мало ли что ещё... При желании за каждым можно найти какой-нибудь грешок. Человек слаб, и классики в этом смысле, конечно, не исключение.
Стоит писателю уйти из жизни, и он начинает «бронзоветь» буквально на глазах, подниматься над толпой своих почитателей и хулителей. Однако посмертная слава имеет и другие стороны. Современники начинают делиться сомнительными воспоминаниями и сплетнями. Исследователи перетряхивают «грязное бельё», редакторы публикуют личную переписку. Эпистолярный жанр – отдельная тема. С детства нас учат: читать чужие письма неприлично, но почему-то на переписку великих это правило не распространяется.
Крупные писатели – люди сложные. Пороки у них под стать таланту. Да и к чужому творчеству они нередко относятся предвзято и ревниво. Набоков, например, считал Гёте пошляком, Толстой скептически относился к Шекспиру. Бунин, признавая за Чеховым талант писателя, считал его слабым драматургом. «Никаких «вишнёвых садов» в России не было», – возмущался нобелевский лауреат.
С другой стороны, классик классику рознь. Некоторые писатели «бронзовеют» ещё при жизни. Правда, кроме них об этом никто не знает. Играя «в классики», они скачут на одной ноге на обочине отечественной литературы. Впрочем, это совсем другая тема, не имеющая к Пушкину никакого отношения.
