«Нашим верным любезным подданным кабардинским жителям за преданность и храбрые действия против непокорных горцев», – такая надпись с дореволюционными ятями и прочими устаревшими буквами алфавита значилась на почётном знамени, пожалованном 2 марта 1844 года Императором Николаем I кабардинскому народу. С того дня прошло ровно 180 лет…
Сохранилась копия Высочайшей грамоты на пожалование знамени, она хранится в Архивной службе КБР. Текст её гласит: «Божиею милостию Мы, Николай Первый, император и самодержец всероссийский и прочая, и прочая, и прочая. Нашим верноподданным Кабардинским жителям. Постоянное усердие, преданность и всегдашняя готовность к поднятию оружия противу враждебных горцев, оказываемые Кабардинскими жителями, обратили на себя особенное наше благоволение. В ознаменование коего Всемилостивейше жалуем кабардинским жителям почётное знамя, которое, препровождая при сем, повелеваем хранить оное как знак Монаршего Нашего внимания, и в случае надобности, употреблять при ополчении против неприязненных империи нашей народов. Пребываем Императорскою Нашею милостию к Кабардинским жителям благосклонны. Подлинную подписал Николай I 2 марта 1844 года».
О том, что самодержец таким образом решил отметить кабардинцев, стало известно заранее – об этом высочайшем пожаловании было объявлено осенью 1843 года. Кабардинцам и представителям иных народов, проживающих здесь, об этом объявил начальник центра Кавказской линии князь Владимир Голицын. Благую весть отметили грандиозным празднованием, которое состоялось в начале декабря – в день тезоименитства императора Николая I. Для обсуждения предстоящих знаковых мероприятий в Нальчик были вызваны представители всех аулов Кабарды.
6 декабря 1943 года в крепость Нальчик стали съезжаться «бесчисленные толпы кабардинцев и старшин прочих племён со свитою». Среди приглашённых «старшин других народов» Голицын называл чегемцев, балкарцев, дигорцев и малокабардинцев. Все гости размещались «частию в форштате, а частию в ауле Вольном». В Нальчикской крепости состоялся военный парад и народные гулянья, о которых позже Голицын в мельчайших подробностях доложит вышестоящему начальству: «Мёд, пиво, хлеб и разные яства, изготовленные на азиатский манер сорока поварами кабардинскими, присланными князьями, в продолжение трёх суток приводили в изумление всех присутствующих неимоверным изобилием своим». По окончании торжеств в доме начальника центра Кавказской линии (сохранившемся по сей день – правда, в весьма плачевном состоянии) был дан бал. Из рапорта генерал-майора Голицына от 8 декабря 1843 года: «Наступил вечер! Приглашённые князья, уздени кабардинские и все прочие старшины, числом до трёхсот человек, наполнили дом мой и любовались европейскими танцами, в которых принимали участие офицеры азиатские, бывшие в Петербурге: другие плясали лезгинку, непринуждённая весёлость оживляла всех и каждого, а между тем народ продолжал ликовать. В девять часов ракетой был подан сигнал к фейерверку, который изготовлен в Георгиевском филиале, и расположен был таким образом, что и народ, и находящиеся в танцевальном зале, одинаково могли видеть. Радость неподдельная разлилась по всей массе пирующих при этом неожиданном зрелище! Прекрасная погода, благоприятствующая празднеству, позволила, чтобы его из залы смотрели в открытые окна; фейерверк продолжался около часа, любопытство и восторг постепенно возрастали, но при появлении венценосного имени Высочайшего виновника торжества «Ура!», дружно вырвавшееся из уст всех присутствующих в залах русских и горцев, повторилось на том берегу реки могучим отголоском густой массы народа, числом более семи тысяч человек. В два часа пополуночи разъехались гости с бала, но народный пир прекратился с рассветом и не ознаменован ни одним случаем, который бы обличил отсутствие порядка».
Знамя, пожалованное императором, проделало долгий путь из столицы. Поначалу его доставили в Тифлис. За ним Голицын направил своего адъютанта штабс-капитана Данилова и корнета Тлостаналиева. Приняв императорский подарок, они 25 апреля 1844 года доставили его в Нальчик. Тем временем Голицын готовил новое празднование, дабы «достойным образом принято было благодарною Кабардою новое доказательство Высочайшего благоволения государя императора». И снова в Нальчик были приглашены все владельцы аулов. Третьего мая они «расположились огромным лагерем против крепости на правом берегу реки Нальчика». В «достопамятный день» 4 мая, как назвал его Голицын, «в девятом часу пополуночи кабардинцы собрались в доме начальника центра, где вручено им... знамя». После церемонии вручения знамени «началось шествие до места, назначенного для парада и прочтения Высочайшей грамоты». Для участия в параде была назначена рота, которая встретила знамя троекратным «ура», отдавая честь в установленном порядке. Завершением всех церемоний в связи с пожалованием знамени кабардинскому народу явилось его установление в доме начальника Голицына на специально приготовленном почётном месте.
Примечательно, что при пожаловании знамени не была учреждена должность штатного знаменщика, и это вызвало некоторое замешательство. Об учреждении этой должности позже ходатайствовал начальник Терской области генерал-адъютант М. Т. Лорис-Меликов, но вопрос его остался без ответа и позже. По согласованию с тем же генерал-адъютантом обязанность знаменщика Кабардинского округа возложили на одного из неслужащих урядников Терской постоянной милиции.
Известно, что через семьдесят лет наградное знамя было пожаловано полку Дикой дивизии для его сплочения. Это событие произошло осенью 1914 года. К сожалению, в череде мировых потрясений, военных столкновений и чередующихся политических режимов знамя исчезло, словно растворившись в безжалостном потоке времени.