В 1956 году на советские экраны вышел документальный фильм Василия Катаняна «У нас в Кабарде». В нём автор рассказывает историю нашей республики, показывает высокогорные пастбища и будни металлургов Тырныаузского вольфрамо-молибденового комбината, занятия в школах, работу санаториев и промышленных предприятий. Всё это перемежается величественными горными пейзажами и цветущими садами.
Позднее в своей книге «Лоскутное одеяло» режиссёр писал: «30 марта. Предложили делать полнометражный фильм о Кабарде. Сценарий написал местный национальный классик, который к кинематографу не имеет никакого отношения... Сценарий беспомощный, громоздкий, бессвязный и рыхлый. Я должен помочь ему его доработать… 6 мая. Приехали с Юрой Серовым в Нальчик. Цветёт всё, что может цвести. Одноэтажные мазанки, потом вдруг высокий «ампир во время чумы» и снова мазанки. Экзотики, кроме ишаков, нет. Огромный парк, который хорош тем, что к нему мало приложили рук, если не считать гигантской фигуры Сталина… 8 мая. Селения большие и чистые, ограды из палок, которые воткнули в землю, а они зацвели… Ездили в МТС – чисто, спокойно, ни одной душе на свете не интересно. Из чего делать картину? Всё хорошо и ненужно… 16 мая. Кое-что: город Тырныауз. Ехали по горной дороге, и вдруг из-за поворота открылся совершенно современный город с архитектурой стиля «излишество». Обогатительная фабрика. Вся прелесть в том, что всё это высоко в горах, за облаками. Выходишь из гостиницы и упираешься в гору, в стену, которая тянется до неба».
Благодаря тонкому юмору и прекрасному чувству языка его мемуары читаются на одном дыхании. «Лоскутное одеяло» вышло уже после смерти автора. По какой-то необъяснимой закономерности такое иногда случается. Так было с «Дневником» Юрия Нагибина и с «Таинственной страстью» Василия Аксёнова. Возможно, Бог бережёт мемуаристов от гнева друзей и соратников.
В основу «Лоскутного одеяла» легли дневниковые записи режиссёра, и, надо сказать, ему было о чём писать. Катанян близко дружил с Майей Плисецкой, Ивом Сен-Лораном, Людмилой Зыкиной, Виталием Вульфом, Риной Зелёной, Аллой Демидовой, Сергеем Параджановым и Эльдаром Рязановым. Фраза про Катаняна, звучащая во многих рязановских фильмах, – это камешек в его огород.
«На встречах со зрителями, в том числе в США, я несколько раз получал записки примерно такого содержания: «В некоторых ваших фильмах встречается фамилия Катанян. Почему? Это выдуманная фамилия или вас что-то связывает с конкретным человеком?» – рассказывал Рязанов. – И в «Иронии судьбы», и в «Забытой мелодии для флейты», и в «Привет, дуралеи!» персонажи произносят фамилию Катанян. Когда по сюжету сценария требовалось упомянуть какого-либо человека, мы с Брагинским всегда вставляли в диалог фамилии наших друзей. Естественно, если речь шла об упоминании в хорошем смысле, а не в дурном. Это были наши авторские забавы, домашние радости. Так вот, Вася Катанян был моим самым дорогим, самым светлым другом... Он обладал своеобразным чувством юмора… Как-то раз, уходя с компанией гостей после моего дня рождения, остановился у булочной, где из хлебного фургона, как обычно, поздно вечером хлеб подавался в квадратное отверстие в стене магазина. Вася неожиданно для всех быстро забрался в хлебный фургон, улёгся на пустые нары из-под лотков и свернулся клубком. Когда его стали стыдить и выгонять, он кротко объяснил: – Не трогайте меня! Я городская булочка!».
Катанян-младший родился в Тбилиси в семье литературоведа Василия Катаняна, впоследствии женившегося на музе Маяковского Лиле Брик. В августе 1944 года он поступил на режиссёрский факультет ВГИКа, где и познакомился с Рязановым.
«Однокурсники называли его ласково Васька, Васенька, Васисуалий. Вася был среди нас самым элегантным и самым остроумным, – вспоминал знаменитый комедиограф. – Элегантность его была прирождённой. Все мы в 1944–1945 годах ходили в залатанных штанах и заштопанных рубашках. Но Вася, носивший обноски, как и остальные, выделялся франтовством: напялит на себя немыслимый берет или накинет какой-нибудь яркий шарф, и прямая ему дорога на подиум – показывать моды нищих… Где-то году в 1947-м занятия по истории русского искусства проходили у нашего курса в Третьяковской галерее. А в то время Васин отец – известный литературовед, специалист по Маяковскому, автор многих книг о замечательном поэте, муж Лили Брик – справил себе новое зимнее пальто. Старую шубу Василий Абгарович подарил своему сыну Васе-маленькому… Она, конечно, оказалось сильно поношенной, но изнутри была подбита мехом енота. В прежние времена такие одеяния носили народные артисты уровня Собинова или Шаляпина. Короче, вид у шубы с изнанки был дорогущий, буржуазный. И каждый раз, когда кончалось занятие в Третьяковке и студенты-голодранцы заполняли раздевалку, гардеробщик в униформе пытался подать Васисуалию манто, надеясь получить за это чаевые. Но у Васи в кармане всегда был только один рубль, чтобы добраться на метро до своей «Вороньей слободки» на Разгуляе. Между хозяином шубы и гардеробщиком начиналась борьба. Ведь если Вася позволил бы себе вдеть руки в рукава шубы, любезно протянутой служителем вешалки, он вынужден был бы топать до дому пешком. Эта перспектива не улыбалась вечно недоедавшему студенту, и он упорно вырывал шубу из рук гардеробщика. Тот в надежде схлопотать рубль не уступал. Они дёргали пальто изо всех сил, каждый к себе. Дорогой, но почтенного возраста мех трещал и рвался. Иногда побеждал Вася, но иной раз гардеробщик оказывался сильнее, и тогда Вася, делая хорошую мину при плохой игре, изображал из себя барина. У него это получалось артистично, а далее он брёл до дому через всю Москву пёхом».
После окончания ВГИКа Катанян занялся кинодокументалистикой. Он стал режиссёром первого советского кругорамного фильма «Дорога весны». Снимал биографические ленты о деятелях культуры: Анне Ахматовой, Майе Плисецкой, Аркадии Райкине, Людмиле Зыкиной, Александре Пахмутовой, Родионе Щедрине…
В 60-х Катанян знакомится с дочерью известного таллинского искусствоведа, коллекционера и библиофила Юлиуса Генса и вскоре делает ей предложение. Таким образом появилась новая семья – Катанян и «Катанянша», о которых упоминается в фильме «Забытая мелодия для флейты».