Модели Мадины Саральп отличают изысканность, элегантность и безукоризненный вкус. Среди её клиентов – актёры театра и кино, бизнесмены и даже особы королевской крови. Принцесса Иордании, например, шла под венец в платье, созданном художницей из Кабардино-Балкарии.
Мадина делает акцент на традиционном адыгском костюме, облекая его в новые, порой неожиданные формы.
– Культура любого народа – это живой организм, – считает модельер. – Она имеет свойство развиваться, и, следовательно, интерпретировать её можно бесконечное количество раз. Мне кажется, интерес к своим корням – это закономерный процесс для любого художника. Сколько бы мы ни говорили о тенденциях моды – всё это сиюминутно. Этнические мотивы, напротив, непреходящи и вечны.
По второму образованию Мадина психолог, и в этом выборе нет ничего случайного. По её мнению, дизайн одежды и психология связаны гораздо теснее, чем может показаться на первый взгляд.
– Познавая себя, познаёшь окружающий мир. Если человек занимается самоанализом, он рано или поздно начинает искать какую-то систему, интересоваться закономерностью и связями. На определённом этапе у меня появилось желание изучить психологию не на уровне примитивных тестов, а гораздо глубже. Эти знания помогают в работе. Модельер и психолог – смежные профессии. У каждого человека свои склонности и предпочтения, свои тревоги и страхи. В основном мы работаем с женщинами. Примерно процентов девяносто из них обращаются к нам в связи с каким-то приятным событием. Заказчикам хочется ощущения новизны и праздника, а для женщины это, как известно, связано с одеждой. В то же время у любой, пусть даже самой красивой женщины, есть комплексы, претензии к своей внешности, и тут нужна психологическая помощь.
Было время, когда представительницы слабого пола умело скрывали недостатки своей фигуры. Сейчас складывается впечатление, что их намеренно выставляют напоказ. По мнению Мадины Саральп, всё дело в неумении адекватно оценить себя.
– Происходит некая подмена ценностей, – объясняет она. – В качестве примера можно вспомнить восточную философию. В японской или, скажем, китайской традиции вы не найдёте восхищения внешней привлекательностью. У них красота человека никогда не отождествлялась с его телом. Такая точка зрения избавляет от многих комплексов. Кричащая, вызывающая одежда – это ведь тоже от неуверенности в себе.
Некоторые наши земляки одеваются, мягко говоря, эклектично. Мадина Саральп признаётся, что некоторые вещи её коробят.
– К примеру, такой узнаваемый типаж: бородатый молодой человек в вязаной шапке и спортивном костюме, почему-то надетом на рубашку, – говорит модельер. – Вторая категория – это мужчины, прекрасно одетые и пахнущие дорогой парфюмерией, в костюме не своего размера. Что касается женщин, искренне не понимаю, для чего на занятия ходить в обуви на высоком каблуке, в колготках сеточкой и платье с глубоким декольте.
«Времена не выбирают, в них живут и умирают». От частого употребления эта фраза потускнела и превратилась в штамп, но если вдуматься, всё сказано верно. На годы детства Мадины навесили ярлык «эпохи застоя», но она считает, что ей повезло вовремя родиться.
– Всегда говорю подругам – нам досталось поколение мужчин, которые ещё имеют представление о мужественности и чести. Они отвечают за свои слова и поступки и традиционно смотрят на взаимоотношения полов. К сожалению, мир становится циничным, но я рада, что наше поколение выросло на хорошей литературе, красивых и по-настоящему добрых фильмах. Мы успели впитать дух романтики, и мне кажется, это очень важно.
Дом моды Мадины Саральп не только создаёт стильную одежду, но и занимается широкой просветительской деятельностью. Сейчас много говорят о возрождении национальной культуры, но в некоторых случаях дальше разговоров дело не идёт.
– Для большинства интерес к своим традициям носит скорее внешний, поверхностный характер, – считает Мадина Саральп. – Кроме того, я убеждена, что сила наших народов в единстве, а не в обособленности. Отгородившись друг от друга стеной, мы рискуем потерять даже то немногое, что у нас ещё сохранилось.
Говоря о национальной принадлежности, Лев Гумилёв приводил в пример свою мать Анну Ахматову. До шести лет она говорила исключительно по-французски, но француженкой все эти годы, разумеется, не была. Что же позволяет человеку причислять себя к той или иной культуре: язык, знание обычаев, голос крови?
– Для меня это скорее какое-то внутреннее состояние, – объясняет Саральп. – Было время, когда я рассуждала так: если бы не профессия, этнический аспект не занял бы в моей жизни такого важного места. Теперь понимаю, что ошибалась. Национальность – это состояние души, данность, от которой никуда не деться.
Она с детства мечтала заниматься дизайном одежды, но пришла к этому не сразу.
– Однажды мама и дочь нашли мои школьные блокноты, где я по пунктам расписала планы на будущее. Как ни странно, одним из первых значилось строительство модного дома. Тогда мне было лет четырнадцать, не больше. Перечитав детские записи, я в очередной раз убедилась: если не предавать свою мечту, она обязательно осуществится. Когда я решила поступать в текстильный техникум, папа был категорически против моего переезда в другой город. По настоянию родителей я ровно год училась в КБГУ на экономическом отделении. Сейчас с ужасом вспоминаю это время: мир логики и цифр убивал меня ежедневно. Потом я просто забрала документы и перестала ходить на лекции. Родители, узнав об этом, устроили мне «партсобрание». К счастью, у меня хватило силы духа отстоять своё решение.
Имя Мадины Саральп давно стало брендом. Слава, как известно, штука опасная. У некоторых людей она провоцирует гордость и самодовольство. Однако наша гостья не из их числа.
– Я просто не отождествляю себя с этим именем. В глубине души я осталась тем, кем родилась, – Мадиной Шериевой. Единственное, что вызывает гордость, – это то, что я без труда нахожу общий язык с людьми разного возраста. Что касается самодовольства – оно вообще мне не свойственно, – говорит художник-модельер.