В Кабардино-Балкарии побывало немало политических деятелей, стоявших у истоков советского государства. Сюда приезжали Сталин и Троцкий, Бухарин и Калинин, Куйбышев и Ворошилов, Орджоникидзе и Будённый…
Надо сказать, это были не только официальные визиты. Первый секретарь местного обкома партии Бетал Калмыков дружил со многими старыми большевиками и приглашал их к себе просто погостить.
Авель Енукидзе бывал здесь достаточно часто. Он помогал руководству республики в решении самых разных задач, но в некоторых случаях даже крупный кремлёвский чиновник не мог ничего сделать. «Уже при первом нашем знакомстве Бетал сообщил, что он поставил вопрос в ЦИКе СССР о том, чтобы передать Пятигорск Кабардино-Балкарии, сделав его столицей республики, – писал в своих мемуарах Анастас Микоян. – В это время Нальчик, по сути, был не городом, а большим селом. Я узнал от Бетала, что во ВЦИКе Енукидзе обещал поддержать его предложение…».
Чем это закончилось, объяснять не нужно. Микоян посчитал перенос столицы нецелесообразным, и она осталась в Нальчике.
За несколько лет до своей смерти Енукидзе вручал Кабардино-Балкарии орден Ленина. На митинге, посвящённом этому событию, он произнёс речь, которая буквально пестрит штампами той эпохи: «В нашей прекрасной стране честь и геройство с древнейших времён почиталось выше всего в жизни, и я бесконечно рад, что мне выпала честь вручать вам сегодня орден Ленина – это знак высокого отличия. Область ваша стала образцовой и показательной во всём Союзе ССР, и за это наша партия и наше правительство наградили вас орденом, который носит имя величайшего человека».
В то время Енукидзе по праву считался одним из самых влиятельных советских деятелей. Позднее Авеля объявили «каином» и расстреляли. Не помогла даже дружба с Иосифом Сталиным. А может, именно она и сыграла в его судьбе роковую роль.
Сталина он знал ещё по Тифлису. Утверждают, что до поры до времени они были очень близки. Правда, некоторых современников удивляла дружба столь непохожих людей. Это касалось не только характеров. Енукидзе был крупным светловолосым мужчиной с мягкими, обходительными манерами и внешностью оперного певца.
В отличие от многих товарищей по партии он мало интересовался собственной карьерой. Когда в 1926 году Сталин собирался ввести его в Политбюро, ленивый Авель сказал: «Coco, я так или иначе буду тянуть свою лямку, ты лучше отдай это место Кагановичу, он так давно стремится его получить!».
Жизнь товарища Енукидзе мало чем отличалась от биографий его соратников. В узких революционных кругах он был известен как «Золотая рыбка» и «Абдул». А начиналось всё достаточно банально – сельская школа, потом учёба в Менгрелии. В 1897 году молодой человек окончил Тифлисское техническое училище и работал в железнодорожных мастерских, а год спустя был переведён в Баку помощником паровозного машиниста.
В 1899 году Авель Енукидзе уже один из основателей бакинской социал-демократической организации. В начале 1901 года он уволился с работы и, по сути, перешёл на нелегальное положение со всеми вытекающими последствиями. Его неоднократно арестовывали, он сидел в «Крестах» и в Метехском замке в Тифлисе, отбывал ссылки в Онеге и Туруханском крае.
В Енисейской губернии Авеля призвали в солдаты и в феврале 1917 г. отправили на фронт через Петроград. Туда он прибыл в первый день Февральской революции и принял активное участие в революционных выступлениях войск.
Как утверждают современники, к середине 30-х Енукидзе утратил черты революционера и оказался одним из тех деятелей, которые выродились в типичных сановников, с упоением наслаждавшихся роскошью и огромной властью. Именно о таких товарищ Сталин говорил: «Разложился человек».
Енукидзе считают центральной фигурой «Кремлёвского дела». Так это или нет, пусть решают историки и юристы. Но тот факт, что заговор действительно имел место, сегодня уже не вызывает сомнений. В ходе расследования Енукидзе был снят с должности и назначен секретарём ЦИК Закавказской федерации. Политбюро обвинило его в потере политической бдительности. Авель Софронович обратился за поддержкой к Ворошилову и Орджоникидзе, прося избавить его от необходимости ехать в Закавказье. В результате Енукидзе перевели в Минеральные Воды, где он был назначен начальником Кавказских курортов. Дальше события развивались стремительно. 7 сентября Сталин шлёт Кагановичу, Ежову и Молотову шифровку, в которой называет назначение Енукидзе в Минеральные Воды ошибкой. Он требует перевести его на второстепенную должность в Ростов-на-Дону или в Харьков.
Авель некоторое время игнорировал прямое указание Политбюро ехать на Украину, однако в конце концов был вынужден подчиниться. В Харькове его арестовали. Помимо террористической деятельности и сотрудничества с иностранными разведками его обвиняли в троцкизме. Однако если судить по воспоминаниям самого Троцкого, он Авеля «своим» не считал. «Енукидзе жил в том же Кавалерском корпусе, что и мы. Старый холостяк, он занимал небольшую квартирку, в которой в старые времена помещался какой-либо второстепенный чиновник. Мы часто встречались с ним в коридоре. Он ходил грузный, постаревший, с виноватым видом. С моей женой, со мной, с нашими мальчиками он, в отличие от других «посвящённых», здоровался с двойной приветливостью. Но политически Енукидзе шёл по линии наименьшего сопротивления… По всему своему характеру, главной чертой которого была мягкая приспособляемость, Енукидзе не мог не оказаться в лагере Термидора. Но он не был карьеристом и ещё менее – негодяем. Ему было трудно оторваться от старых традиций и ещё труднее повернуться против тех людей, которых он привык уважать. В критические моменты Енукидзе не только не проявлял наступательного энтузиазма, но, наоборот, жаловался, ворчал, упирался. Сталин знал об этом слишком хорошо и не раз делал Енукидзе предостережения. Я знал об этом, так сказать, из первых рук... Енукидзе был очень дружен с Серебряковым, в своё время видным деятелем левой оппозиции, и нередко изливал перед ним свою душу. «Чего же он (Сталин) ещё хочет? – жаловался Енукидзе. – Я делаю всё, чего от меня требуют, но ему всё мало. Он хочет ещё вдобавок, чтобы я считал его гением». Возможно, Сталин тогда уже занёс Енукидзе в список тех, которым полагается отомстить. Но так как список оказался очень длинен, то Авелю пришлось ждать своей очереди несколько лет».
Авель Енукидзе любил детей, поскольку своих собственных у него не было. Кстати сказать, дети платили ему тем же. Светлана Аллилуева вспоминала, что они с братом очень радовались, когда в гости приходил «дядя Авель». Енукидзе был не только кумиром сталинских детей, но и близким другом его жены. Он хорошо знал родителей Надежды и даже был её крестным. Когда Аллилуева ссорилась со Сталиным, Енукидзе нередко выступал в роли миротворца.
Согласно легенде именно он послужил прототипом Аркадия Аполлоновича Семплеярова из «Мастера и Маргариты». Помимо всего прочего Авель Енукидзе являлся председателем правительственной комиссии, которая курировала столичные театры. Кроме того, он был членом коллегии Наркомпроса и Государственной комиссии по просвещению, которые располагались на Чистых прудах. Там же, где и акустическая комиссия товарища Семплеярова.
