Установление работнику, являющемуся инвалидом первой или второй группы, сокращённого рабочего дня является требованием закона и не обусловлено наличием его волеизъявления.
Эта норма федерального законодательства позволила Ларисе Л. взыскать с предприятия, на котором она трудилась, оплату за сверхурочную работу в размере 50 тысяч рублей, доплату за работу во вредных условиях в сумме 4 тысячи, материальную помощь в 8 тысяч, компенсацию за несвоевременную оплату труда в размере 19 тысяч, компенсацию морального вреда в 50 тысяч и расходы на оплату услуг представителя в 25 тысяч рублей.
Лариса Л. на основании трудового договора работала технологом на предприятии. В 2013 году ей была установлена инвалидность второй группы. В 2014-м инвалидность второй группы была установлена бессрочно. В этом же году между предприятием и работницей заключено дополнительное соглашение к трудовому договору, в соответствии с которым продолжительность ежедневной работы составляла восемь часов. При этом рабочие и выходные дни, время начала и окончания трудовой деятельности предусматривались графиком работы.
В 2015 году на предприятии была проведена специальная оценка условий труда рабочих мест, которые были отнесены к вредным. Тогда же было указано на невозможность применения на этих местах труда инвалидов.
В 2018 году Лариса Л обратилась к работодателю с заявлением об оказании ей материальной помощи, которое не было принято. Через день женщина была уволена «в связи с отсутствием у работодателя работы, соответствующей её медицинскому заключению».
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения апелляционной, в удовлетворении исковых требований Ларисы Л. было отказано. Кассационная судебная инстанция признала, что эти судебные акты приняты с нарушением норм действующего законодательства. Президиум Верховного суда КБР указал, что Конвенцией о правах инвалидов, ратифицированной Россией в 2012 году, признаётся право на получение возможности зарабатывать себе на жизнь трудом, который инвалид свободно выбрал или на который свободно согласился в условиях, когда рынок труда и производственная среда являются открытыми, инклюзивными и доступными. Кассационный суд указывает, что коллективные и трудовые договоры и соглашения не могут содержать условий, ограничивающих эти права или снижающих уровень гарантий работников по сравнению с установленными трудовым законодательством. Если они включены в договор, то не подлежат применению.
В мотивировочной части постановления президиума Верховного суда КБР указывается на статью 224 ТК РФ, которой определено, что работодатель обязан соблюдать установленные для отдельных категорий работников ограничения на привлечение их к выполнению работ с вредными или опасными условиями труда, в ночное время, к сверхурочным работам, переводить работников, нуждающихся по состоянию здоровья в более лёгкой работе, на другую, устанавливать перерывы для отдыха, включаемые в рабочее время. Нормальная продолжительность рабочего времени не может превышать 40 часов в неделю, отмечается в решении кассационной судебной инстанции.
Также говорится, что в статье 92 ТК РФ перечислены категории работников, для которых устанавливается сокращённая продолжительность рабочего времени, к которым отнесены и инвалиды первой и второй групп.
Судебные инстанции, отмечает президиум Верховного суда КБР, неправильно истолковали нормы материального права, не применили положения Трудового кодекса РФ об обязанности работодателя соблюдать трудовое законодательство и пришли к ошибочному выводу об отсутствии оснований для возложения обязанности на работодателя произвести Ларисе (как инвалиду второй группы) оплату за переработку сверх установленной продолжительности рабочего времени в повышенном размере.
Суды не учли, что работодатель, зная о наличии у Ларисы второй группы инвалидности и располагая документами, подтверждающими это обстоятельство, в нарушение ч. 1 ст. 92 ТК РФ не установил работнице сокращённый рабочий день, из-за чего она еженедельно перерабатывала по пять часов. Ссылка судебных инстанций на то, что для установления такого режима работы инвалид должна была обратиться к работодателю с соответствующим заявлением, не основана на законе. По смыслу ст. 92 ТК РФ установление работнику-инвалиду сокращённого рабочего времени является императивный обязанностью работодателя и не обусловлено наличием его волеизъявления.
Доводы судебных инстанций, приведённые в обоснование отказа в удовлетворении требований Ларисы Л., что она не возражала против установления ежедневного восьмичасового рабочего дня, противоречат ч. 2 ст. 9 ТК; РФ, предусматривающей, что трудовые договоры не могут содержать условий, противоречащих нормам Трудового кодекса РФ.
Неправомерным признан и вывод судебных инстанций об отказе в удовлетворении требований о взыскании доплаты за вредность на основании того факта, что Лариса была уволена за месяц до включения этого пункта в коллективный договор. Президиум ВС КБР констатировал: с учётом допущенных работодателем нарушений трудовых прав Ларисы Л. на получение доплаты за работу во вредных условиях, оплаты сверхурочного труда, на оказание материальной помощи подлежали решению судебными инстанциями требования истца о взыскании компенсации за несвоевременную оплату труда и возмещения морального вреда, причинённого работнику неправомерными действиями работодателя, что не было сделано судами первой и апелляционной инстанций и что служит основанием для отмены этих решений.
При новом рассмотрении дела исковые требования Ларисы Л. были удовлетворены.
