В начале войны в Нальчик эвакуировали  столичных деятелей литературы и искусства. Среди них были старейшие работники Художественного академического театра Владимир Немирович-Данченко, Василий  Качалов, Иван Москвин и вдова классика русской литературы Ольга Книппер-Чехова.
17 августа 1941 года Ольга Леонардовна писала известному театральному деятелю Фёдору Михальскому: «Вот мы и в «ссылке». Разместилась вся разношёрстная публика… Мы живём в 3 1/2 километрах от Нальчика. Владимир Иванович (Немирович-Данченко)  поселился здесь, но через день переехал в Нальчик, в гостиницу. Василий Иванович (Качалов) чувствовал себя неважно, сейчас ничего, поправился. Обнимаю вас и прошу передать всем товарищам большой привет. Пусть нам не завидуют. Ваша О. Книппер-Чехова». 
Завидовать и вправду было нечему. Немцы наступали, и спустя всего несколько месяцев актёры, художники и композиторы вынуждены были покинуть гостеприимный Нальчик. 
16 ноября актриса пишет Михальскому уже из Тбилиси: «Уехали мы из милого Долинска 8 ноября в Орджоникидзе - целым караваном… ехали целый день с остановками, с авариями, с блужданием, приехали только к 11 вечера. День передохнули и 10-го утром двинулись по Военно-Грузинской дороге в двух чудесных военных автобусах, и сопровождал нас военный. День был чудесный, на перевале большой снег и красота волнующая. После перевала, в Пассанаури, «покушали» шашлыков и харчо и к 7 часам были здесь».
Вдова Антона Павловича Чехова была любима публикой  и обласкана властью. Народная артистка СССР, лауреат Сталинской премии, кавалер орденов Ленина и Трудового Красного Знамени она принадлежала к советской театральной элите. 
Её отец – Леонард Книппер работал управляющим завода. Мать – Анна Зальц была одарённой пианисткой и обладала прекрасным голосом, но по настоянию супруга целиком посвятила себя детям. Ольга родилась в Вятской губернии, однако спустя два года семья переехала в Москву. 
Она с детства мечтала стать актрисой и вместе с братьями и сестрой устраивала домашние спектакли. Дети сами шили костюмы и рисовали декорации. Родители это увлечение поощряли, но когда, повзрослев, Ольга решила всерьёз посвятить себя театру, отец был категорически против. Он мечтал, чтобы дочь стала переводчицей. Девушка имела способность к языкам и в совершенстве владела английским, французским и немецким. 
После внезапной смерти отца материальное положение семьи пошатнулось, и Ольга была вынуждена подрабатывать частными уроками. Втайне от матери она стала готовиться к поступлению в драматическую школу при Малом театре. Однако проучилась там недолго. Спустя месяц её отчислили как не сдавшую «проверочный» экзамен. На самом деле место Ольги Книппер отдали другой барышне, имевшей влиятельного покровителя. Для девушки это стало настоящей трагедией. Видя отчаяние дочери, мать через знакомых устроила её в драматическую школу при филармонии. Ольга поступила в класс  Владимира Немировича-Данченко, что впоследствии определило её дальнейшую судьбу. Молодой режиссёр сразу оценил потенциал будущей актрисы и начал с ней усиленно заниматься. Это стало поводом для  сплетен, шлейф которых тянулся за нашей героиней много лет… 
Её актёрский дебют совпал с открытием Художественного театра в Москве. В 1898 году в постановке по пьесе Алексея Толстого «Царь Фёдор Иоаннович» она сыграла главную роль царицы Ирины. Во время репетиций актриса познакомилась с будущим мужем. Позднее Чехов писал: «Ирина, по-моему, великолепна. Голос, благородство, задушевность – так хорошо, что даже в горле чешется… лучше всех Ирина. Если бы я остался в Москве, то влюбился бы в эту Ирину». 
«С той встречи начал медленно затягиваться тонкий и сложный узел моей жизни»,– вспоминала Ольга Леонардовна. Летом 1899 года между ними началась переписка. Спустя два года писатель и актриса обвенчались, и этот брак продолжался до смерти Чехова 2 июля 1904 года. 
«Да, эти шесть лет, что я его знала, были мучительны, полны надрыва из-за сложившейся так жизни. И всё же эти годы были полны такого интереса, такого значения, такой насыщенности, что казались красотой жизни. Ведь я не девочкой шла за него… я была поражена им как необыкновенным человеком, всей его личностью, его внутренним миром…», – рассказывала Ольга Книппер-Чехова. 
Их семейная жизнь была достаточно необычной. Болезнь Чехова требовала, чтобы он постоянно жил на юге. В Ялте у него был небольшой, но уютный дом. Для Ольги была важна её работа в театре, которой она отдавалась без остатка. Таким образом, брак писателя и актрисы напоминал эпистолярный роман. 
Она все чаще испытывала угрызения совести, порывалась всё бросить и переехать к мужу. Чехов её отговаривал: «Ты рассуди как следует: если бы ты жила со мной в Ялте всю зиму, то жизнь твоя была бы испорченной, и я чувствовал бы угрызения совести, что едва ли лучше. Я ведь знал, что женюсь на актрисе, то есть когда женился, ясно сознавал, что зимами ты будешь жить в Москве. Ни на одну миллионную я не считаю себя обиженным и обойдённым». 
Однажды Чехов задумал роман «О любви». Долгие месяцы он что-то писал, потом вычёркивал, сокращал. В итоге осталась одна-единственная фраза: «Он и она полюбили друг друга, женились и были несчастливы». В окружении писателя считали, что этими словами Чехов выразил суть своего брака. Друзья и родственники писателя Ольгу Леонардовну не жаловали, считая чёрствой и легкомысленной. Безнравственным считалось и то, что Книппер бросила больного мужа в Ялте и продолжала жить в Москве, выбрав роль театральной примы, а не заботливой жены.  Поговаривали, что она специально окрутила Чехова, чтобы все его пьесы доставались её любовнику – режиссёру Немировичу-Данченко и репертуар Московского художественного театра вовремя пополнялся. 
Но есть во всём этом одна неувязка. Сам Антон Павлович считал свой брак счастливым. Разлуку с женой он воспринимал как данность и не представлял, как можно навязывать любимому человеку свой образ жизни. Чехов говорил, что «ему нужна жена, которая бы, как луна, на его небосклоне являлась не каждый день». Такой  женщиной стала для него Ольга Книппер. По мнению писателя, они были  идеальной парой, не мешавшей друг другу заниматься любимым делом.