Перебирая по новогодней традиции топ книжных новинок минувшего года я, помимо ставшего уже привычным разочарования, сделал ещё одно неприятное открытие: похоже, сегодня не слишком умеют не только писать книги, но и писать о книгах.
Прежде всего на всякий пожарный прокладываю путь к отступлению: все без исключения рейтинги литературы должны и могут быть исключительно субъективными. Поэтому пусть никто не думает, что я пытаюсь навязывать кому-либо своё мнение. Так вот: в подобных рейтингах, которыми под конец каждого года наполняется интернет, я копаюсь только из любопытства и желания набрести на что-то стоящее, совершенно забыв, что ни разу таким способом ни на что стоящее не набрёл, причём копаюсь, в переносном смысле «зажав нос». Почему? Потому что понять, по какому принципу авторы рейтингов включают в них те или иные книги, я лично из текстовой «сопроводиловки» понять не могу. Больше скажу: я иногда не могу понять, о чём вообще та или иная вставленная в рейтинг книга! В оправдание составителей рейтингов могу лишь допустить, что в наше время пишут так мало стоящего, что, возможно, им действительно просто не из чего выбрать! Впрочем, не знаю. Верится с трудом.
Но вот чего я этим составителям не могу простить никак, так это вот таких вот, например, фраз: «Дважды лауреатка премии «Лицей» окончила Литинститут им. Горького, поэтому прекрасно знает, как устроена реальность с точки зрения структуралистов. Она по определению не может быть объективной, а интерсубъективна – формируется на стыке мнений разных людей». Каково? А завершается абзац жутким словом «разчеловечиваются». Так и хочется громко спросить: чего? Вы для кого это написали? И на что претендуете? На то, чтобы выставить себя интеллектуалом, хотя выглядит написанное какой-то потугой на «интеллектуальность»? Почему «потугой»? Да как минимум потому, что слово литинститут вовсе не обязательно писать с заглавной буквы, а «расчеловечивание» пишется через «с», о чём столь тонкому интеллектуалу никак нельзя не знать!
Или вот: «Автофикшен про взросление: какого (видимо, хотели спросить: каково?) это быть 23-летним в 2020-х, со скандалом сепарироваться от родителей, спать в машине, днём работать бариста в кофейне, а по вечерам переводить порнофильмы. В случае главного героя Марка все ещё осложняется тем, что он наполовину мариец – и поиски себя и новой маскулинности сочетаются с бытовой ксенофобией. Дебютная книга писателя из Йошкар-Олы Ильи Мамаева-Найлза неожиданно стала хитом этого года – возможно, из-за её действительно подкупающей искренности».
Ребята, вы серьёзно? Другой книги, достойной стать одной из лучших книг в году, кроме как про такое вот «юное дарование», не нашлось? Надо же, какая драма: порнофильмы переводить! И что ещё за «новая маскулинность» такая? Да и старая тоже, если уж на то пошло? Я уж не говорю про перл «какого»! Ну да, элементарно писать по-русски мы так и не выучились, зато умных слов вроде «структуралисты» или «интерсубъективный» в каждый абзац напихаем за милую душу!
Идём дальше: «перевела литературный антрополог и писательница, работающая в жанре автофикшен». А что это вы, уважаемая, и слово «антрополог» в феминитив (без которого сегодня, похоже, никуда) не превратили? «Лауреатки» у вас вон – на каждом шагу!
Я не мужской шовинист, не думайте. Но бесконечные попытки отыскать гендерное равенство, ей-богу, уже начинают раздражать. Всё понимаю: женщины действительно являются уязвимой категорией. Но ведь не везде, не для всех и не всегда! Листаем наш «рейтинг» дальше и встречаем сразу два ярких образчика. Номер один: «Сборник короткой прозы и поэм дал старт авторской серии «Новые сказки Евгении Некрасовой». В нём писательница, соосновательница Школы литературных практик (чего?) и лауреатка (опять!) многочисленных премий вновь обращается к тому, как женщины сражаются с несправедливым мироустройством (не иначе, там опять злые мужчины), меняя его и тем самым себя. Иногда – не только с помощью внутренней силы и света (это как?), но и мифических существ. Иллюстрации к книге страшных сказок про темноту создала современная художница Ульяна Подкорытова, также мастерски работающая с фольклором и хтонью».
Номер два: «Филолог-германист и культуролог (тут феминитив не получился, видимо) Мария Татар изучает фольклор и мифологии (кого-кого?) в Гарвардском университете. Поэтому к своему масштабному исследованию она подошла со скрупулёзностью настоящего учёного – что ничуть не отразилось на форме! В её труде, который очень легко читается, находится место Чудо-женщине и Шахерезаде, мисс Марпл и Нэнси Дрю, Кэрри Брэдшоу и Китнисс Эвердин. То есть персонажам, доказывающим, что роль лишь матери, супруги и богини-покровительницы главного героя – давно устаревший паттерн».
Как говорится: без комментариев. Разве что опять пройдусь по безграмотности, напомнив, что слово «практика» в русском языке не бывает множественного числа. Значение же дурацкого словечка «хтонь» ищите сами, если угодно. По мне – так многовато ему чести. И какое отношение мисс Марпл имеет к «мифологиям», не подскажете?
Кстати, про «автовикшен» (или «автофикшн» – тут нашим любителям словесного «импортозамещения», без которого сегодня тоже никуда, похоже, плевать – лишь бы «по-иностранному»). Этих автофикшенов в рейтинге не один (или не одно?). Оказывается, это литературная форма, в которой соединяются художественный вымысел и реальные факты из биографии автора. В последнее десятилетие всё больше писателей обращаются к этому пограничному жанру. Он даёт больше свободы для эксперимента и самовыражения, чем традиционный роман благодаря тому, что только автор может определять соотношение реального (auto) и вымышленного (fiction). Тут, конечно, трудно судить. Лично мне кажется, что главное – не перегибать. Но ничего достойного считаться одним из романов года в таком вот произведении не вижу: «Атмосфера очень похожа на романы Эриха Марии: военное время, талантливые и молодые герои, кутеж и вечеринки до упаду. Но всё оказывается временным и проходящим, а после – снова бежать, искать дом, смотреть друг на друга другими глазами и пытаться понять, что же такое брак и любовь. Автофикшен-трилогия Мэннинг кажется очень своевременной и настоящей, а проблемы героев близкими и узнаваемыми». А по-моему – глубоко вторично. Тем более, что сами сравниваете с Ремарком. Впрочем, не будем опускаться до уровня «не читал, но осуждаю».
Ну и как же без книг по самоуспокоению, поиску себя, самоусовершенствованию, а также книг про злых большевиков! Поскольку я сегодня не столько о самой книге, сколько о том, как её преподносят, то поводом для недовольства на сей раз стало вот это: «Нон-фикшен (ну, допустим) об одиночестве и том, как его преодолеть, актуален сегодня как никогда (с чего бы это?). Американский психиатр и психотерапевт Дэвид Бернс по классике жанра сам прошёл этот трудный путь, а затем уже взялся помогать другим и делиться экспертным опытом». Мне вот интересно: кто-нибудь пробовал посчитать: скольким людям (не считая получивших гонорар авторов) реально помогли эти советчики? Поинтересуйтесь. Уверяю вас, вы удивитесь, причём неприятно. Но в рейтинги книги упорно попадают. И в лидеры продаж – тоже. Но это не повод включать их в рейтинг!
Что же касается злого большевика, то у нас он в романе «Бронепароходы». Я не утверждаю, что все красные были поголовно добрые, но ведь и поголовно садистами там были не все! Так не хватит ли эксплуатировать этот образ? Или опять ищем, да никак не отыщем «Россию, которую мы потеряли»? Впрочем, сейчас не об этом. А о том, что автор (или ей больше понравилось бы «авторка»?) рейтинга, описывая роман, приводит цитату писателя, который говорит: «Разумеется, сюжет моего романа погружён в реальную историю». Помилуйте! Уж не это ли «реальная история» (цитирую рейтинг): «Спасение великого князя Михаила Романова, амбициозный план похищения золота империи, теневые сделки большого капитала с Колчаком и Троцким, а ещё, конечно, любовь, предательство, потери и служение делу, в которое веришь»?
Понимаю: иногда я выгляжу похожим на персонажа Басова из «Я шагаю по Москве» и лезу, куда не звали. Но и дискредитировать само слово «книга» таким отношением к литературе, призванной сеять «разумное, доброе, вечное», извините, не позволю.
