3 марта – День писателя, и я не смог пройти мимо такого события. Перефразируя Горького, можно с уверенностью сказать: «Писатель – это звучит гордо!». Во всяком случае, раньше всё было именно так. 
Когда-то их называли инженерами человеческих душ, и это были не пустые слова. Литература имела огромное влияние. Она формировала эстетические вкусы и политические взгляды. Учила мужеству, добру и благородству. 
В СССР писателей уважали и ценили.  Они считались привилегированным сословием. Власть прислушивалась к их мнениям и награждала верных бойцов идеологического фронта орденами, званиями, деньгами, дефицитными товарами и комфортными условиями для работы. Хорошо пишется где-нибудь в Гаграх или в Переделкино. Гораздо лучше, чем в малогабаритной квартире. Хотя надо сказать, члену советского Союза писателей полагались дополнительные метры под кабинет.
После развала СССР литература отошла на второй план.  Она перестала быть идеологическим оружием и массовым видом искусства, превратившись в сугубо частное дело. Хочу – читаю, не хочу – не читаю. В то время как в Советском Союзе читали практически все, включая махровых двоечников. Наш одноклассник, например, даже «Сына полка» осилил. 
Теперь сложилась другая ситуация. Люди отвыкли от больших текстов. Они довольствуются обрывками новостей, общением в мессенджерах и социальных сетях. Тут уж ты не только читатель, но и писатель. Мели, Емеля, твоя неделя. И никаких тебе рамок и запретов. Иногда получается, как в анекдоте: «Раньше только мы знали, что ты дурак, а теперь, благодаря интернету, об этом знают все». 
В СССР писателей выращивали и воспитывали, что называется, с младых ногтей. Сейчас они растут сами, как грибы после дождя или сорняки в огороде. Советская цензура, которую принято ругать, имела очевидные плюсы. Бережно храня идеологическую чистоту и нравственность советских граждан, она отделяла «зёрна от плевел» и «овец от козлищ». Теперь за качеством прозы и поэзии никто не следит. Издать можно что угодно – были бы деньги…
В нашем детстве, свободном от гаджетов, хорошая книга считалась достойным подарком. Это было связано не только с издательским дефицитом, но и с желанием читать. Я хорошо помню первую книжку, которую мне подарили на день рождения во втором классе. Это были приключения Тома Сойера. Радость омрачало то, что такая книга у меня уже была. Зато в новой оказались потрясающие иллюстрации. Раньше к этому делу относились серьёзно и оформление книг не доверяли кому попало. Произведения Гоголя, Толстого, Дюма, Майн Рида и Марка Твена иллюстрировали лучшие советские графики. А какие картинки были в книжке про бравого солдата Швейка! Настоящие акварельные шедевры, с тонкой проработкой пером. Художник учёл всё, даже солнечный блик на мундире поручика Лукаша. 
В массовом современном сознании литература осталась где-то на уровне подкорки. Она вроде как есть, а вроде как и нет. Но для тех, кто привык читать, книга по-прежнему остаётся одним  из главных источников наслаждения. Преимущество литературы в том, что читатель – сам себе режиссёр-постановщик. Погружаясь в сюжет, он становится сотворцом автора: додумывает внешность персонажей, интерьеры, пейзажи. Выстраивает мизансцены и расставляет акценты в диалогах.  Поэтому фильм, снятый по сюжету прочитанной книги, редко нравится. Ты ведь себе это совсем по-другому представлял… 
Очень ярко и монтажно писал Шолохов. У него всё как в кино. Читаешь и видишь живые картинки: «Прокофий раскидал шестерых казаков и, вломившись в горницу, сорвал со стены шашку. Давя друг друга, казаки шарахнулись из сенцев. Кружа над головой мерцающую, взвизгивающую шашку, Прокофий сбежал с крыльца. Толпа дрогнула и рассыпалась по двору…». А дальше ещё кинематографичнее: «У амбара Прокофий настиг тяжёлого в беге батарейца Люшню и сзади, с левого плеча наискось, развалил его до пояса. Казаки, выламывавшие из плетня колья, сыпанули через гумно в степь…».
Шолохов – гениальный писатель. Когда читаешь про мелеховскую рыбалку, чувствуешь даже горький привкус от выкуренной натощак самокрутки. А финальная сцена гибели Аксиньи?! Она вообще за гранью добра и зла. Выше любви и смерти… 
Говорят, «Тихий Дон» написал не Шолохов. Как в анекдоте: «Одиссею» написал не Гомер, а другой старик. Тоже слепой». Конечно, это чушь. Авторство Шолохова доказано не раз. С этим согласился даже известный русофоб Дмитрий Быков. Хотя учитывая его «джентльменский набор» отъявленного либерала, ему больше подходит другая – антишолоховская позиция. 
«Два капитана», «Три мушкетёра», Том Сойер и Гек Финн… «Проклятые короли», повести о Ходже Насреддине, «Триумфальная арка», «Фиеста»… Потом грянула перестройка, и косяком пошёл антисоветский автор. В армии я договорился с почтальоном, и мне приносили литературные журналы раньше, чем замполиту, который их выписывал. За год я прочёл немало эмигрантской литературы и полностью согласен с персонажем Довлатова. Помните, в «Заповеднике» майор КГБ Белов говорит главному герою, что в хвалёном «самиздате» ерунды не меньше, чем в журнале «Знамя».  
Трудно сказать навскидку, кто мой любимый автор. Про зарубежных писателей я вообще судить не берусь. Тут много нюансов, связанных с переводом. Что касается отечественных классиков, проза у них изумительная. Лермонтов, Салтыков-Щедрин, Лесков,  Бунин, Куприн – всё это ярко как фейерверк и искромётно как брызги шампанского. 
Когда иноагент Макаревич говорит, что никакой культуры в России не было, это, по меньшей мере, странно. Трудно поверить, что мальчик из интеллигентной московской семьи, студент архитектурного института проморгал русское зодчество и русскую живопись. Не видел русского балета и не читал русских книг… 
У Высоцкого есть фраза про хорошие книжки, которые нужно читать в детстве. Послушаешь всех этих предателей и дезертиров, и кажется, что их настольными книгами были «Mein Kampf» Гитлера и «Архипелаг ГУЛАГ»  «великого писателя земли русской». 
У Андрея Синявского есть рассказ «Графоманы». Главный герой рассуждает приблизительно так: Пушкин такой же графоман, как и я, только гениальный… Такой же, да не такой. Пушкин не просто любил буквы. Он умел выковывать из них такие слова, от которых по коже бежит холодок восхищения. 
Благодаря отсутствию цензуры графоманам теперь раздолье. Они резвятся на просторах современной отечественной литературы. Заводят нужные связи, публикуются в толстых журналах и со временем начинают верить в свою исключительность. Некоторые из них «бронзовеют» ещё при жизни. Но это уже совсем другая история…