На недавнем судебном процессе Верховный суд КБР признал геноцидом народов СССР преступления немецко-фашистских захватчиков в период Великой Отечественной войны, совершённые на территории Кабардино-Балкарии.
С КБР изучил 12 томов письменных доказательств по делу, а также заслушал семерых свидетелей. Суд решил признать установленные и вновь выявленные преступления, совершённые нацистскими оккупационными войсками и их пособниками, в отношении не менее 2188 мирных граждан и 2053 военнопленных в период Великой Отечественной войны на территории Кабардино-Балкарии военными преступлениями и преступлениями против человечности, как они определены в уставе Международного военного трибунала.
Но помимо юридически признанных преступлений против человечности практически в каждой семье Кабардино-Балкарии есть свои трагические истории, которые нельзя слушать без слёз. И это особенные слезы, которые нельзя выплакать, они не проливаются, а стоят комом в горле, не давая дышать.
Одну такую историю много лет назад рассказала Зоя Барсукова – дочь расстрелянного немцами партизана Цоры Кургоковича Кудаева. Каждый год 9 Мая она приходила к Вечному огню Славы, чтобы положить цветы к памятнику погибших партизан, на котором высечено и имя её отца. Пожилая женщина признавалась, что то, что она испытывает, когда приходит сюда в День Победы, нельзя выразить одним словом. Это сложное смешанное чувство, которое вмещает в себя и боль безвременной потери, и преклонение перед мужеством и стойкостью отдавших свои жизни за победу над врагом, и чувство гордости за проявленный героизм павших за родину. И всё это растворено в огромном и всеобъемлющем чувстве любви к своему отцу, с кем она отождествляет всех, чьи имена высечены на гранитных плитах памятника героям Великой Отечественной войны.
«Я буду приходить сюда и приносить цветы к этому памятнику – святыне всех советских людей, до тех пор, пока позволяют мои силы. Ведь когда в один день и час чувство глубочайшей признательности за принесённую жертву во имя торжества жизни испытывает множество людей, оно способно сплотить общество в единое нерасторжимое целое, в котором уже нет чужих – все люди становятся братьями и сёстрами».
Для этой женщины история партизана Цоры Кудаева – эта история её любви к своему отцу, который был для неё самым дорогим человеком. Она признавалась, что его любила даже больше, чем свою мать. Говорит, что такими остались её детские воспоминания. Он первым заметил её тягу к игре на национальной гармони. Впоследствии это стало её призванием, до сих пор её «Любовная кафа» звучит на национальных свадьбах, на радио и телевидении в концертах по заявкам. Несмотря на то, что отец работал на руководящих должностях – управляющим Госбанка, начальником политотдела и директором Нагорной машинотракторной станции, председателем правления колхоза имени Розы Люксембург и вечно был занят, тем не менее, никогда не забывал ни одной просьбы своих детей. Это был чуткий и очень мягкий человек, способный слышать больше, чём говорили вслух, обращаясь к нему с какой-нибудь просьбой. Он никогда никому ни в чём не отказывал и по своей натуре для всех был спасителем. Он не склонен был прибегать ни к каким наказаниям, видя в людях в первую очередь только добро.
Когда немцы вторглись на территорию Кабардино-Балкарии, рассказывала женщина, её отец был направлен партийным руководством республики в партизанский отряд. Ей тогда было девять лет. Она помнит, как в их доме в посёлке Прогресс разместились румыны. Говорит, что многие односельчане, зная где находится её отец, из страха за свою жизнь избегали открытого общения с их семьёй. Но самым страшным воспоминанием её детства стала последняя встреча с отцом. Летним августовским днём его привезли домой двое полицаев. Позвали жену и детей и при них стали допрашивать. Зоя говорит, что в том человеке, что стоял перед ними в окровавленной одежде, с синяками на заплывшем лице, она не узнавала своего отца.
«Я боялась поднять голову и взглянуть в его глаза. Уставилась на ноги, которые тоже были чужими. Обычно он носил сапоги, тогда же на нём были какие-то стоптанные тапочки. Помню, как мать прижала нас с братом к своему животу, как дрожали её руки, когда она держала нас за плечи».
Зоя признавалась, что не понимала, о чем говорили пытавшие её отца, единственное, что до неё доходило – их могут убить. Этой участи семья Цоры Кудаева избежала. Через час его увезли. О его дальнейшей судьбе они узнали от случайных свидетелей гибели партизана. В ту ночь трое жителей селения Батех Бекан Озроков, Гот Шхануков и Касей Теуважуков ломали кукурузу на своих делянках в колхозном поле. Они услышали, как неподалёку от них остановился грузовик, как кому-то приказали выходить, как заставили прихватить лопату и рыть себе могилу, а спустя время раздались выстрелы. О том, кого тогда расстреляли, эти люди узнали спустя несколько дней. Кто-то, кто сидел среди арестованных немцами коммунистов в тюрьме в Зольском, передал, что в ту ночь вызвали на допрос Цору Кудаева, и после этого он не вернулся.
До жены партизана эту весть донёс Бекан Озроков, который рассказал ей, чему был свидетелем, сообщив, что они с товарищами отметили место, где убили и куда закопали тело её мужа. Если она хочет забрать его и как положено похоронить, то, как стемнеет, нужно идти в Батех.
Бекан взял с собой младшего брата Чамала Озрокова и втроём они поехали на волах на кукурузное поле. Пока искали место расстрела, отмеряя шаги от просёлочной дороги, стало светать. Из-за этого решили забрать тело в другой раз. Но жена Цоры Кудаева стала умолять позволить ей хотя бы руками разгрести землю. Она говорила, что сама шила ему гимнастёрку и по ней сразу узнает – её это муж или нет. Мужчины согласились. И ей удалось оторвать кусочек ткани от одежды убитого. В доме Чамала при свете керосиновой лампы она наконец разжала руку. Но чуда не произошло и сомнений не осталось – это был её муж… Увезти его тело с той земли, что приняла его, жене Кудаева не удалось. Через три месяца и 19 дней, когда это стало возможным, оказалось, что трогать его было нельзя. Эфенди её успокоил, сказав, что для героев, чье место и так в раю, не имеет значения, омыто их тело или нет: «Оно очищено их кровью, пролитой за святое дело – свободу родной земли и её народа».
Тело Цоры Кудаева похоронили на кладбище, где покоились предки Озроковых. Оба брата сказали, что он теперь их родственник.
Но на этом посмертная история партизана не закончилась. Спустя многие годы на его могиле установили гранитный памятник со звездой, выгравированной рядом с его именем. Это сделали учащиеся Батехской школы, где работал военруком, возглавлявший движение «Красных следопытов», участвовавших в акции «Никто не забыт, ничто не забыто», Муаед Теуважуков – сын одного из трёх свидетелей расстрела партизана.
В середине семидесятых годов он связался с женой и дочерью Кудаева и пригласил их на торжественное открытие памятника героя войны – их мужа и отца.
«Судьба моего отца, – говорила Зоя Барсукова, – является частью единой судьбы военного поколения советской страны. Он обрел своих братьев не только среди бойцов партизанского отряда, но и в мирных жителях, которые, рискуя собственной жизнью, не позволили ему лежать безымянным в чистом поле, где палачи не оставили даже холмика, чтобы напрочь стереть память о нём».
Дочь партизана Зоя Барсукова говорила, что здесь, у мемориала «Вечный огонь славы», где значится и имя её отца, над бесчеловечностью убийств, казней и пыток торжествует человечность и вечная жизнь героев, отдавших самое дорогое ради победы над фашизмом.
