В этом году исполнилось 180 лет со дня гибели великого русского поэта Михаила Лермонтова. Ему было отмерено всего 26 земных лет…
Особенности дурного характера классика никогда не были секретом. Говорят, что гении вольны жить по особой, собственной морали. Слыша подобные доводы в адрес невероятно талантливых, но не очень хороших людей, я всегда злилась, потому что уверена – тот, на кого смотрит большое количество людей, перенимая его манеры, поступки, черты характера, не может позволить себе поведение, не вписывающееся в общепринятые нормы. Впрочем, это моё субъективное и, возможно, занудное мнение.
Обстоятельства дуэли, приведшей к гибели Лермонтова, противоречивы и по сей день трактуются по-разному. Это настоящий детективный сюжет, раскрыть тайну которого, наверное, уже невозможно. Сначала «напустили туману» современники событий, последующие исследования получились ещё более запутанными, а порой и кардинально противоречащими друг другу.
Трагическая развязка жизни поэта была предсказана в момент его появления на свет: «Бывшая при рождении Михаила Юрьевича акушерка тотчас же сказала, что этот мальчик не умрёт своей смертью, и так или иначе её предсказание сбылось; но каким соображением она руководствовалась, осталось неизвестно». (П.К. Шугаев «Из колыбели замечательных людей»).
Будущий поэт родился в Москве в семье армейского капитана Юрия Петровича Лермонтова и Марии Михайловны Лермонтовой, единственной дочери и наследницы пензенской помещицы Е.А. Арсеньевой. Брак был неравным и несчастливым; мальчик рос в обстановке семейных несогласий. После ранней смерти матери Лермонтова бабушка сама занялась его воспитанием, полностью отстранив отца от участия в судьбе ребёнка.
Детство поэта прошло в имении Арсеньевой в Пензенской губернии. Мальчик получил отличное домашнее образование, с детства свободно владел французским и немецким языками. Летом 1825 года бабушка повезла Лермонтова на воды на Кавказ. Детские впечатления от кавказской природы и быта горских народов остались в его раннем творчестве («Кавказ», 1830; «Синие горы Кавказа, приветствую вас!..», 1832).
Переезд в Москву, годы учёбы, взросление – эти биографические факты известны нам со школьной скамьи. Известен и несносный нрав Лермонтова, о котором наперебой говорили его современники. Юный поэт и впрямь вёл себя отвратительно и даже не пытался скрыть свои худшие черты и намерения, словно бравируя ими. В его «послужном списке» – соблазнённые и обманутые светские красавицы, оскорблённые публичные личности. Неудивительно, что Михаил Юрьевич в столь молодом возрасте нажил себе кучу врагов.
Это не могло продолжаться вечно. В феврале 1840 года на балу у графини Лаваль у Лермонтова произошло столкновение с сыном французского посланника Э. Барантом, которая переросла личные рамки. Состоялась дуэль, окончившаяся примирением. Лермонтов был предан военному суду. Под арестом состоялось его новое объяснение с Барантом, ухудшившее ход дела. В апреле 1840 года поэта переводят в Тенгинский пехотный полк – на Кавказ, в действующую армию.
В июне он прибыл в Ставрополь, в главную квартиру командующего войсками Кавказской линии генерала П.X. Граббе, а в июле уже участвовал в кровопролитных сражениях. «С глазу на глаз и вне круга товарищей он был любезен, речь его была интересна, всегда оригинальна и немного язвительна, – вспоминал князь Михаил Лобанов-Ростовский. – Но в своём обществе это был настоящий дьявол, воплощение шума, буйства, разгула, насмешки. Он не мог жить без того, чтобы не насмехаться над кем-либо».
В начале февраля 1841 года, получив двухмесячный отпуск, Лермонтов приезжает в Петербург. Его представляют к награде за храбрость, но Николай I отклоняет представление. Поэт проводит в столице три месяца, окружённый вниманием света, он полон творческих планов, рассчитывая получить отставку и отдаться литературной деятельности. Его интересует духовная жизнь Востока, с которой он соприкоснулся на Кавказе; в нескольких своих новых произведениях он касается проблем восточного миросозерцания.
Но весной 1841 года Лермонтов возвращается на Кавказ. В мае он прибывает в Пятигорск и получает разрешение задержаться для лечения на минеральных водах. Здесь он пишет целый ряд стихотворений: «Сон», «Утёс», «Выхожу один я на дорогу...», «Морская царевна», «Пророк». В Пятигорске Лермонтов находит общество прежних знакомых, и в том числе своего юношеского товарища по Школе юнкеров Мартынова.
Николай Соломонович Мартынов принадлежал к старинному роду – его предок выехал в 1460 году из Польши к великому князю Василию Тёмному. С Лермонтовым Мартынов был знаком не один год. Дружеские отношения были у Лермонтова и с семьёй Мартынова: по свидетельству А.И. Тургенева, поэт в течение всего своего пребывания в Москве в 1840 году (сам Мартынов в это время был на Кавказе) постоянно бывал у Мартыновых, предпринимал совместные загородные поездки с его сёстрами, появлялся в их ложе в театре и даже ухаживал за его сестрой Натальей. Говорят, Лермонтов завидовал Мартынову в том, что тот был высок, строен и пользовался успехом у дам. Поэтому Лермонтову доставляло наслаждение насмехаться над ним, особенно перед дамами, выдумывая всё новые и новые остроты в его адрес. Так и получилось. На одном из вечеров в пятигорском семействе Верзилиных шутки Лермонтова о любви Мартынова к черкеске и кавказскому холодному оружию привели к ссоре, которая повлекла за собой вызов на поединок. Не придавая значения размолвке, Лермонтов принял его.
Вот как описывают события того дня современники: «Было шесть с половиной часов пополудни, когда противники и секунданты съехались вместе в четырёх верстах от Пятигорска и выбрали место для поединка на дороге, ведущей в селение Николаевское. Собиралась гроза. Мартынов был мрачен и зол. Столыпин обратил на это внимание Лермонтова, но тот только пожал плечами и презрительно усмехнулся.
Секунданты начали необходимые приготовления к дуэли. Кто-то из них воткнул в землю шашку, сказав: «Вот барьер». Глебов бросил фуражку в десяти шагах от шашки, но длинноногий Столыпин, делая большие шаги, увеличил дистанцию. «Я помню, – говорил князь Васильчиков, – как он ногою отбросил шапку, и она откатилась на некоторое расстояние». От крайних пунктов барьера Столыпин отмерил ещё по десять шагов, и, как пишет князь, «...разведя противников на крайние дистанции, положили им сходиться каждому на десять шагов». Дуэлянтов поставили на скате дороги, около двух кустов: Лермонтова лицом к Бештау, следовательно, выше, Мартынова ниже, лицом к Машуку, и вручили им заряженные дальнобойные пистолеты знаменитой оружейной мастерской братьев Кухенройтеров. Лермонтов расстегнул сюртук, Мартынов снял черкеску. Первый выстрел принадлежал Лермонтову, как вызванному на дуэль, но он выстрелил в воздух и сказал противнику: «Рука моя не поднимается, стреляй ты, если хочешь».
«Мартынов говорил после, что он не целился, но так был взбешён и взволнован, что попал ему прямо в грудь. Бедный Миша жил только пять минут, ничего не успел сказать, пуля навылет», – писала кому-то из знакомых бабушка поэта Е. Столыпина.
Уже в ХХ веке некоторые исследователи стали склоняться к версии, что Лермонтов был убит по заказу и не Мартыновым. В 60-х годах XX века появилась сенсационная статья, в которой авторы-эксперты выдвинули свою версию дуэли. Они изучили смертельное ранение Лермонтова и пришли к выводу, что пуля пробила бок поэта под значительным углом и вышла через другой бок навылет. Смерть наступила мгновенно. Поскольку Лермонтов и Мартынов во время поединка находились на ровной площадке, авторы гипотезы утверждали, что пуля, выпущенная из пистолета Мартынова, никак не могла поразить Лермонтова под таким углом её направления. Авторы предложили версию убийства Лермонтова посторонним человеком во время дуэли. Якобы наёмный убийца спрятался с ружьём в кустах сбоку от Лермонтова слева или справа, то есть неизвестный стрелял Лермонтову в бок сверху или снизу. В статье даже приводилась легенда о том, что много лет спустя один казак перед смертью рассказал, что ему пообещали прощение за совершённое им преступление, если он тайно застрелит одного человека. По причине давности события подтвердить или опровергнуть эту версию не представляется возможным. Хотя, надо признать, она интересна и имеет право на существование.
У поэта всегда было какое-то экстрасенсорное предчувствие трагедии. В его письмах и литературных произведениях можно встретить много пророческих цитат. Приведём одну из них: «Не могу ещё представить, какое впечатление произведёт на вас моя важная новость: до сих пор я жил для литературной карьеры, столько жертв принёс своему неблагодарному кумиру, и вот теперь я – воин, – писал Лермонтов М. Лопухиной. – Быть может, это особая воля провидения, путь кратчайший, и если он не ведёт меня к первой цели, может быть, приведёт к последней цели всего существующего: умереть с пулею в груди – это лучше медленной агонии старика. А потому, если начнётся война, клянусь вам Богом, что всегда буду впереди».