В книге Кабардинского обкома ВКП (б) «Зверства немецких оккупантов в Кабарде», вышедшей в государственном издательстве КАССР в Нальчике сразу после окончания войны в 1945 г., досконально подсчитан не только материальный ущерб, нанесённый республике фашистами за время оккупации, но также и моральный, который стал следствием внедрённых в сознание каждого члена армии Гитлера (сверху донизу) идей ничтожности жизни всех, кто не ариец.
В предисловии к изданию его автор К. Цавкилов поясняет, что документы, представленные в сборнике, большей частью опубликованы в газетах, некоторые из них печатаются впервые. «В сборнике имеются материалы, рассказывающие о зверствах немцев в период частичной оккупации Кабардинской республики. К этим материалам относятся статьи товарищей Евгажукова, Кабалоева и Цавкилова о зверствах гитлеровцев в Ново-Ивановке и в сёлах Баксанского района – документы, относящиеся к периоду лета и осени 1942 г.
В книге даётся выписка из протокола №12 заседания Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причинённого ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждением СССР от 8 сентября 1943 г. Перечислив нанесённый ущерб, Чрезвычайная государственная комиссия устанавливает, что ответственными за совершение злодеяний над советскими гражданами и военнопленными, за разрушение и уничтожение имущества колхозов, государственных предприятий, общественных организаций и учреждений Кабардинской АССР наряду с немецко-фашистским правительством являются руководители и исполнители злодеяний и грабежей – офицеры и солдаты 605-й, 625-й, 820-й, 216-й немецких дивизий; офицеры и солдаты 54-й и 2-й румынских альпийских горно-стрелковых дивизий под руководством офицеров Бризьяна и Мовила; офицеры и солдаты строительного батальона (панцирной дивизии) под руководством оберлейтенанта Шнейдера; офицеры и солдаты авиационной части под руководством Коха – начальника строительства аэродрома; комендант города Нальчика майор Маннэ; начальник команды СД-10 майор Шифман; начальник жандармерии (ГПФ) оберлейтенант Шепс; заместители шефа гестапо по городу Нальчику оберлейтенант Геринг и Бук; начальник отделения гестапо города Прохладного капитан Шульц; начальник штаба гестапо в селении Плановском Терского района Гук; начальник команды СД-12 капитан Винкс, комендант по сельскому хозяйству Песлер; комендант селения Куба Ююбе Альфред; военный комендант селения Кызбурун I Мецко; военный комендант селения Кызбурун II Майер; начальник сельскохозяйственной комендатуры Гроссман; начальник инженерно-строительного батальона Гауптман; оберфельдфебель Лейман Вильгельм; ефрейтор Гиль; офицеры промышленного отдела «Викадо» Фейлар, Шуман, Адемирм.
Как видим, одно только перечисление должностей и сфер ответственности должностных лиц, управляющих захваченной территорией, создаёт видимость определённого устройства «нового порядка». Но реальность свидетельствовала об обратном – весь немецко-фашистский порядок подчинялся той идее, что безраздельно владела Гитлером.
Ему принадлежат следующие слова: «Кто может оспаривать моё право уничтожать миллионы людей низшей расы, которые размножаются, как насекомые». И именно так вели себя немецкие оккупанты, совершая абсолютно дикие преступления по отношению к народам нашей республики. Полная картина зверств немецких оккупантов раскрылась после изгнания их с территории республики. Тысячи трупов советских людей обнаружены в противотанковых рвах, вдоль дорог, в лесах и степях республики. Дикие зверства и насилие чинили оккупанты с первых дней своего хозяйничанья.
В городах, селениях и станицах были произведены массовые аресты мирных граждан – мужчин, женщин, стариков и детей. Заключённых подвергали нечеловеческим пыткам. После мучительных пыток и истязаний арестованных целыми группами вывозили за город, где их расстреливали у противотанкового рва. Только единицам удалось спастись. Они рассказывали, что в глубоком снегу немцы заставляли свои жертвы раздеваться. Мародёры забирали всё, что казалось им полезным – обувь, телогрейки, пальто, тёплое бельё.
Они избивали жертв, выкручивали руки, подвергали дополнительным истязаниям, после чего расстреливали разрывными пулями.
Расстрелянных слегка забрасывали землёй. В страшных муках умирали под землёй тяжелораненые. Среди изуродованных трупов найдены женщины с детьми, не имеющие следов ранений: младенцы падали вместе с матерями и задыхались засыпанные землёй. Трупы жителей селения Кенже Нальчикского района Блянихова Темиркана и его дочери Лели обнаружены с перебитыми черепами, разорванными мышцами – следами укусов собак.
Среди трупов было обнаружено 11 человек из семьи рабочего Ифраимова, в том числе шестеро детей от 2 до 12 лет.
Невыносимые пытки учинили оккупанты над работницей Евгенией Майсурадзе и её 10-летним сыном Вилей. На глазах у матери мальчику отрезали уши, нос, отрубили руки, а затем пристрелили и мать. Перед расстрелом ей вывернули руки и выкололи глаза. Страшное кладбище устроили оккупанты в противотанковом рву на подступах к Прохладному. Здесь обнаружено 638 трупов советских граждан.
Немецкие оккупанты расстреливали мирных людей без суда и следствия. Жители селения Пролетарское Прохладненского района Диброва и Чумакова рассказывают: «31 августа 1942 г. в наше село явился отряд вооружённых гестаповцев. Отряд арестовал 14 колхозников, среди них Дибров 68 лет и его сын Илья 16 лет, Лущенко А.В. 65 лет и другие. Арестованных согнали в один двор. Сюда же под угрозой расстрела было согнано всё население. Людей погнали в огород. Им было приказано лечь вниз лицом, затем раздались очереди из автоматов. Так были расстреляны девять колхозников, а остальным удалось сбежать, пользуясь близостью леса».
В акте, составленном жителями посёлка Терек Терского района, говорится: «Своих жертв гестаповцы свозили в лесную местность «Дубки». Здесь обречённых заставляли копать себе могилы, а затем расстреливали их. Извлечённые из ямы в «Дубках» трупы, кроме множества пулевых ранений, имели следы чудовищных пыток. Труп старика Кожаева Ш. был без головы, левая нога отрублена. У Шугушева отрублены пальцы рук.
Лицо молодой женщины Бицоевой А. было изрезано ножом, левая рука отрублена.
В селении Зольском 48 советских граждан фашисты загнали в силосную траншею и закидали гранатами. Среди них были разорваны в клочья 17 детей от 3 до 8 лет».
Жители хутора Черниговского Прималкинского района товарищи Кузьмина и Горбещенко рассказывают о том, как немецкие палачи схватили неизвестного мужчину, заставили его копать себе могилу, а затем выстрелили в затылок и слегка засыпали землёй.
Колхозники видели, как в течение нескольких минут над ним шевелилась земля.
Немецкие офицеры бросили гранату в кухню колхозницы Машуковой из селения Аргудан за то, что она не успела вовремя приготовить пищу. Разрывом гранаты была убита Машукова вместе с малолетним сыном.
В селении Озрек Лескенского района немецкие солдаты облили семидесятилетнюю старуху Екаеву бензином и подожгли за то, что она не хотела отдавать оккупантам своих кур. Немецкие солдаты ворвались в дом колхозницы в селе Верхний Курп,  изнасиловали её, а затем расстреляли вместе с ребёнком.
То же самое случилось и в селе Ново-Ивановка Майского района, где немецкий офицер изнасиловал 54-летнюю женщину в присутствии четверых детей.
Всего за время оккупации на территории республики убито и замучено 4241 человек гражданского населения и военнопленных.
Не меньше людей искалечены в результате боёв, бомбёжки и артиллерийского обстрела мирных населённых пунктов.
Перечисляя все преступления фашистов, авторы книги подчёркивают главную мысль – установлено, что грабежи, разрушения и злодеяния немецко-фашистских оккупантов не вызывались ни тактической, ни стратегической военной необходимостью. Они также не вызывались недисциплинированностью отдельных солдат или воинских частей. Это была система, которую поощряло командование и правительство фашистской Германии. И об этом же сказано в ноте народного комиссара иностранных дел СССР Молотова от 6 января 1942 г.: «Неопровержимые факты свидетельствуют, что режим ограбления и кровавого террора по отношению к мирному населению захваченных сёл и городов представляет собой не какие-то эксцессы отдельных недисциплинированных военных частей, отдельных германских офицеров и солдат, а определённую систему, заранее предусмотренную и поощряемую германским правительством и германским командованием, которая сознательно развязывает в своей армии и среди офицеров и солдат самые низменные зверские инстинкты».